Голаны Голанские высоты, Израиль

СНЕГ В ИЗРАИЛЕ
 
А было предвиденье точным –
научным иль так, наугад,
что здесь,
в субтропическом ближневосточном
краю,
будет вдруг снегопад.

И будто указано свыше:
из облака цвета белил
на плечи, на кроны, балконы и крыши
невиданный снег повалил.

Такое представишь едва ли,
расскажут – попробуй поверь!
А хлопья всё валят,
а хлопья всё валят,
засыпав калитку и дверь,

и двор, и дворовую утварь,
капоты и крыши машин,
и снег, словно белый покров перламутра,
укутал зелёную ширь.

Лимонно–банановый пояс!
Лучей неуёмная прыть!
А снег возлежит, возлежит, упокоясь,
на всём, что возможно покрыть!

Смешались пространство и время.
Такая кругом кутерьма!
Собаки приезжих российских евреев
совсем посходили с ума.

Так памятен сим домочадцам
минувшего августа зной.
Теперь они радостно по снегу мчатся
и метят его желтизной.
 
начало февраля 1992
 

ВЕСНА НА ГОЛАНАХ
 
Цветёт миндаль, пылают маки,
ручьи несутся в водоём.
Земля выписывает знаки
на древнем языке своём.
Искрятся краски, словно гаммы
играет луч, упав на дно,
где расшивают великаны
до горизонта полотно.
 
Травинка – толщиною в палец,
цветок – величиной с кулак,
как–будто радуги распались,
обрызгав холм, обрыв, овраг.
Их склоны ливни полоскали,
ласкало солнце по скуле,
окаменелые –
как скалы,
расселись зайцы на скале.
 
А в удалении неярком,
где исчезает зелень крон,
белоголовым патриархом
за дымкой высится Хермон.
Безмерность – кто её измерит!
Щедра Дающего рука.
Выходит из себя Кинерет –
из берегов на берега.
 
Пытаясь вникнуть в сущность знака:
природы милость или гнев?–
ей тихо говорю:
– Однако! –
и замираю, онемев.
 
22 февраля 1992

МЕТЁТ МЕТЕЛЬ
 
Опять метель, опять заносы,
опять сугробы за стеной,
подбиты густо сединой
тропических деревьев косы,
и снегопада паутина,
и побелевшие сады,
и чьи–то первые следы.
Весь мир – подобье негатива.
 
Куда ни глянь – одно и то же:
перемешались хлябь и твердь.
Наверно, эту круговерть
придумал спившийся художник,
не раздобывший краски, кроме
случайно найденных белил,
которыми он забелил
холсты, белил не экономя.
 
В неудержимой заварухе,
не уставая от забав,
народ возводит снежных баб
и растирает снегом руки.
Наш мир далёк от абсолюта:
метёт метель – цветёт миндаль.
Заканчивается февраль.
Лютует зимний месяц лютый.
 
Цветёт миндаль – и не до шуток...
Метёт метель – в такой–то срок!
А я ступаю за порог,
укутываюсь в полушубок,
гляжу, как ловит снег собака,
завидую, вздыхаю: "Мне б..."–
и замираю, онемев
не в силах вымолвить:
– Однако!
 
24 февраля 1992

БИРКЕТ–РАМ
 
Недействующий кратер,
мерцанье талых вод,
помост, сторожка, катер,
рыбак и небосвод.

А в отдаленьи чинно
глядят со всех сторон
скалистые вершины,
заснеженный Хермон.

Дорог крутые ленты
летят то вверх, то вниз.
Здесь мифы и легенды
с былым переплелись.

Убийцы и пророки
здесь находили кров,
и горных рек потоки
текли, смывая кровь.

В борьбе противу скверны
сходились – рать на рать
неверные неверных
за веру убивать.

Века катили мимо
событий колесо,
решая судьбы мира –
истории лицо.

Когда ж стихали войны,
струилось по горам
степенно и спокойно
дыханье Биркет–Рам:

недействующий кратер,
мерцанье талых вод,
помост, сторожка, катер,
рыбак и небосвод.

1987

ГОЛАНЫ
 
Вокруг меня Голаны –
кружится голова!
Цветущие поляны,
зелёная трава,
и голубое небо,
и голубая даль.
Кто на Голанах не был,
того мне просто жаль.
 
Здесь мой желанный берег
и наивысший трон –
божественный Киннерет*
и царственный Хермон**,
белесые туманы,
росистая трава.
Гляжу я на Голаны –
кружится голова!
 
Пусть существует в мире
иная красота:
и шири, что пошире,
и выше высота –
но если вдруг устану
иль одолеет грусть,
я вспомню про Голаны
и в этот край вернусь.
 
26 февраля 1992
___________________________________________________
*Киннерет - ивритское название Тивериадского или Геносарского моря (озера).
**Хермон - гора на севере Голанского плато.