Орда отрывок

ОРДА

Мы родились в поросших мхом колодцах,
Пустили корни в водный пласт…
И первые увидели мы солнце –
Природа сузила строенье наших глаз!

Свет пролился и оклеймил нам кожу
Янтарным блеском мертвой желтизны.
Мрак раскололся, брызнув в наши рожи
Прекрасным отражением луны.

Обогащенный ум в шелка и бархат
Оборащал на нас убогое тряпье…
И мы по первой Воле Патриарха
Все, как один, схватились за копье!

Мы тростники единым махом в луки
Прогнули. Панцири ленивых черепах
В щиты и в шлемы разомкнули руки
И в железа сковали грудь и пах.

Качнулся жезл над узкою тропою,
И по едва понятным нам следам
Мы поплелись зловещею толпою
Через равнины к чуждым городам.

Звенели бронзой отягченны взгляды,
А вдалеке простора зрела грусть
И в души нам текла сладчайшим ядом…
Перед очами подымалась Русь!

О, близок час! Мы обманули время!
Поработив разрозненных славян,
Мы истребим сие людское племя:
Веди, веди нас доблестный каган!

Мы – бог, мы – сила! Наша воля
К ногам падет могучий небосвод,
Земля разломится на малы доли,
И океян сквозь пальцы потечет…

И через долгие века потомства
Сказанья этих дней сразят,
И Духа нашего воспрянет вероломство,
И пробудится вещий Азиат!


В ДОЗОРЕ

Зияла ночь, последняя звезда
Пронзала купол неба грозный.
Качала берег сонная вода,
В ней отражаясь, колыхались сосны.
Певучий, живописный вид
Оберегала тишь над беглою дорогой.
Лишь храп коней да стук копыт
Будил дремоту и вселял тревогу.
В лесную жизнь.
В сиянье лунном
Среди ветвей разросшихся сплетений
И сквозь берез серебряные струны
Обозначались две людские тени,
Обеспокоенные чьи-то голоса
Текли унылой песней разговора,
Но близость их почуяла лиса
И боязливо убежала в нору.

«Я говорю тебе, все это неспроста!
Вон – погляди, как рожь волнует поле.
О, мне мерещится в его раздолье
Усеянное кладбище в крестах…
И в тех могилах мы.
Я слышал,
татары скоро будут здесь и их
Так много! Ходит слух, что – свыше
Они у солнца затмевают лик,
Всем скопищем своим тираня свет.
А нас, быть может, только треть
От их числа: и через сотню лет
Нам их не одолеть…»
«Что ж, Никодим, быть посему,
Но раньше, разве дело,
Молиться, призывая тьму,
Когда и дня десница не дозрела.
Как можешь ты, доживши до седин,
Постыдным доверяться слухам,
Которые, как пепел вдоль равнин,
Слепая разнесла старуха?!
Она все лжет – ей вырвали язык
И в гневные уста вложили пламя,
Чтоб обжигать змеиными речами
Ум легковерный. Ты отвык
К единому прислушиваться сердцу:
Что скажет, чем обрадует оно?»
«…его я спрашивал и все одно –
шло предо мною иго иноверцев…
Ах, слухи? Прислонись к земле
И ты развеешь всякое сомненье!
Еще не видно ни души во мгле,
А я уж слышу их коней стремленье.
И белый всадник утренней зари
Едва успеет пролететь над полем,
Как мы бессильны от крови и боли
Навеки ляжем в эти купыри…»