Крестоносец

Отвоевавши гроб Господень,
И невредим при том оставшись,
Что, рыцарь, ты стоишь сегодня
У водной бездны на краю?
Не потому ли, что проведал:
Пока ты доблестно сражался
И шел домой потом с победой
Любовь похитили твою?

Лишь перстень алого рубина
Горит на безымянном пальце -
Подарок бросившей любимой,
А в нем – ее прекрасный лик.
Так будь ты проклята, измена, -
Награда праведных скитальцев!
Взмахнул – и перстень драгоценный
            Пучина поглотила вмиг.

Как ты наивен, смелый рыцарь!
      Закон измен тебе неведом,
Привык ты с иноверцем биться,
Готовый в дальних странах пасть.
А дома душу выжигает,
Злорадно празднуя победу,
Пощады к пленнику не зная,
Всепоглощающая страсть.

Как иудей, она коварна.
Ужом проскальзывая в душу,
Исподтишка наносит рану,
            Вдруг обратившись злой змеёй.
Лицом смертельно став зеленым,
Ты задыхаешься, укушен,
В боях с ней пали легионы,
            Но мало, кто поверг её.

Язык твой скажет: «Ненавижу»
      «Люблю» - противоречит разум
Вот почему стоишь недвижим
            Ты, опершись на острый меч.
Способны избранные только
      Преодолеть любви заразу
Платя за то ценою горькой:
Ничем их сердце не зажечь.
 
Ни кубок пенный, ни турниры,
Ни скакуны пород арабских
Не принесут в их души мира,
Который немочь унесла.
Глаза открытые их слепы,
Тела их недоступны ласкам,
Не внемлют души их поэтам,
Ты, рыцарь, не из их числа.

Душою слаб ты, как ребенок,
Хоть тело битвы закалили,
Уча язык меча с пеленок,
Ты не читал латинских книг…
О том, что мерный шум прибоя
И запахи цветочной пыли
Не принесут душе покоя
      Узнал бы ты тогда из них.

Узнал бы ты, что в мире тленном
Ничто, увы, не постоянно,
Повенчаны любовь с изменой
Рисуя круг, как ночь и день.
Не знал ты многого о многих,
А если б знал, то не стоял бы
Любимой вспоминая облик,
            Мрачнее туч, бледней чем тень.

Все годы долгие скитаний,
Минуя страстных дев ловушки,
Держал одной лишь обещанья,
Одной лишь жил меж пальм и мирт.
Как из подвалов замков мрачных,
      Не виден выход. Так не лучше ль
Чем дальше жить, неслышно плача,
           Оставить этот грешный мир?

Так, скорбно глядя в вод пучину,
Стоял он долго, до рассвета.
Он, храбрый перед сарацином,
          Не струсит и сегодня, нет.
Молитву Господу вознес он,
Чтоб Тот простил его обеты,
И смело сделал шаг с утеса,
            За перстнем брошенным вослед…