2

               
 
               Он едет по проселочной дороге,
               Дымит кубинской черною сигарой.
               Колеса  едут, каблуки и ноги
               Идут, через Поволжье в Ниагару.

               А остального будто бы и нету,
               Все то, что выше, то не для пространства.
               Скелет, к его пришпиленный берету, –
               Единый знак любви и декаданса.

               Простой гранатометчик Йохан Штирлиц
               Еще не знает ценности отрезков,
               Глотает без икоты крылья мельниц,
               Быки мостов, прель-прелесть перелесков.

               Он одинок, он проливает семя,
               Трава  ложится от тяжелых капель,
               А что ему? Что может, то и сеет,
               Его румянец красит крылья цапель.

               Здоровый, юный, не бомбивший мира
               (Его потом напишут на иконах).
               Идет гранатометчик Йохан Штирлиц,
               Веселый родственник печального Харона.