Очень сыро, очень серо...

Очень сыро, очень серо,
Очень тихо и бесстрастно,
Очень ровно и спокойно,
Зябко снова, снова властна
Над собой - и не опасна
Для тебя и прочих близких,
Принимающих удары
Моей бурности прекрасной,
Мои глюки и запары...

Дым сливается с туманом,
Ночь со днём, - а сон со светом,
Утешающим дурманом -
Дым - от тонкой сигареты.
Под окном настало лето,
Под окном - рассвет и холод,
Под окном не спит тот город,
Где не спишь и ты - но где ты?

Где ты, что ты, что творится
В голове твоей - и может
Ли на свете так случиться,
Что тебя не тронет холод,
В этот час связавший город
Весь, и всю меня, и прочих,
Предрассветный холод ночи,
И неясный, смутный голод,
Голос крови, одиночеств
Тихий голос, всех влекущий
Доводящий до предела...
Абсолютный, вездесущий
Голос серого удела

Петербургского, - ночного...
Предрассветного... чудного
Петербургского удела...
Пойман ли и ты? Но впрочем
Предрассветной серой ночью
До тебя мне нету дела.