Избавление

- Тук…тук-тук…тук…. – чьи то когти стучали по балконному стеклу с противным звуком. Через затуманенное сном и валерьянкой сознание мне казалось, что это дождик, такой противный и холодный хочет войти в мою комнату.
- Тук.. тук-тук…тук-тук…тук, - снова донеслось до меня. Пришлось открыть глаза и прислушаться. Если это сон значит, звук больше не повториться. Так всегда у меня было, когда виделось что-то на грани сна и яви. Текли мгновение, но все так же продолжала стоять тишина июньской ночи. И в тот момент, когда я совсем уже успокоилась, я услышала снова:
- Тук-тук… тук-тук-тук…. – звук был громче, чем я слышала раньше.
Страха не было. Сознание, придушенное валерьянкой, не вызывало не каких буйных эмоций, поэтому спустив босые ноги на холодный пол, я направилась к шторам балкона, стараясь за ними уловить силуэт стучавшего. То, что у меня восьмой этаж громадного сталинской постройки дома, до меня дошло не сразу, а только тогда, когда протянутой вперед рукой я ощутила тонкую ледяную грань балконного стекла.
Отдернув штору в сторону, я оторопела. На меня, сквозь тонкую стеклянную преграду смотрели раскосые желтые глаза, ярко светившиеся в свете катившейся к рассвету ночи.
- Может все-таки откроешь дверь? – поинтересовалось существо, неясной громадиной возвышаясь на моем захламленном балконе.
- А ты кто? – удивленно спросила я, послушно открывая балконную дверь и впуская в комнату порыв холодного ночного воздуха.
- А то не знаешь?! – хмыкнуло существо, отодвигаясь в сторону и давая мне возможность выйти к нему на балкон. Ледяной порыв ветра тут же забрался ко мне под полы коротенькой шелковой рубашки, безжалостно кусая голую кожу. – Ну, иди сюда то!
- Холодно, - тихо прошептала я, обхватывая себя руками за плечи.
- А то, не май же месяц,- сообщило мне существо, громогласно захохотав над своей шуткой. Мне показалось, что от его громкого смеха должно быть все вороны в округе сорвались со своего места, но как ни странно, стояла густая тишина. – Июнь в смысле, - сообщило мне существо, словно бы поясняя свою шутку. Мне было не смешно.
- Это я знаю. А ты то кто?
- Как кто? Тот, кого ты сегодня звала.
- Я никого не звала, - изумленно ответила я, оглядывая существо. Передо мною широко расставив мохнатые и сильные задние лапы стоял в постойке смирно громадный черного цвета лев, с крупной клыкастой головой, длинными, похожими на загнутые ножи когтями на передних лапах и пушистыми широкими крыльями за спиной. – Ты грифон?! – осенило меня.
- Не совсем. Меня зовут по-другому. Кого ты сегодня звала?
- Я никого не звала, - поднапрягши память, честно ответила я.
- Обманываешь, девочка. А кого ты звала, корчась от невыносимой боли? Чье имя ты выталкивала из своего горла через сдерживаемый тоскливый вой? Какое имя ты называла свернувшись эмбрионом в полупустой холодной ванне и кусая свои собственные колени до крови?
- Откуда ты знаешь?!!!
- Ты же звала меня! Я тебя услышал!
- Но я всего лишь молила об избавлении! Избавлении от терзающей меня боли. От приступов памяти… От осознания своей ошибки…
- Я и есть Избавление,  - хмыкнуло существо, и, взмахнув пушистыми крыльями, продолжило, - Я за тобой. Нам пора. Считай, что твои молитвы услышаны.
- Куда нам пора? – со страхом произнесла я, даже забыв о кусающем меня холоде.
- Нам пора лететь. Держись за меня, - тихо ответил мохнатый лев и раскрыл мне свои объятия. От его длинной шелковистой шерсти пахло карамелью. Это было так странно, что я, забыв обо всем, зачарованная ароматом шагнула к нему. Прикосновение его широкой груди родило во мне волну тепла. Прижавшись к его меху я замерла, позволив его мускулистым передним лапам обнять меня за талию. Я даже не заметила, что стальные лезвия его когтей впиваются в мою кожу на боку, и по бедру уже медленно ползет тоненькая струйка крови. Аромат карамели очаровал меня на столько, что у меня кружилась голова.
Два широких взмаха сильными крыльями и вот мы уже, перемахнув через периллы балкона, ухнули со свистом сначала вниз, к самой земле, а потом, рассекая холодную неприкосновенность воздуха, взмыли в самое серое небо.
- Сколько ты уже не ела? – поинтересовался грифон, когда мы пролетали над задумчивым стальным клинком Москва-реки.
- Дня два или три, я точно не помню.
- Ты легкая, - констатировал крылатый лев, - Впрочем, тех, кого я обычно забираю, такими и бывают.
- Забираешь куда? – спросила я, заглядывая в желтые светящиеся прорези глаз.
- Сюда, - просто ответил грифон качнув подбородком вниз.
Проследив за его взглядом, я обнаружила, что города уже нет под нами, а весь пейзаж, проплывающий у нас внизу, превратился в странную холмистую черную равнину, с кучами раскиданных в полнейшем беспорядке острых треугольных глыб. Словно бы громадные великаны играли тут в конструктор, состоящий из черных пирамид, ровесниц пирамид Египта, а потом резко бросив все в беспорядке, ушли.
- Что это?
- Это равнины Отчаяния, - пояснил грифон, еще сильнее погружая свои когти в мой бок.  -  Но нам не сюда.
- А нам куда?!
- Туда, куда ты хотела. Долины Избавления.
- А где они?
- Впереди, вон видишь? – грифон махнул подбородком вперед и, чуть поднапрягши зрение, я увидела впереди серую равнину, с тремя, возвышающимися в небо горами, с обрезанными конусовидными вершинами.  Они располагались полукругом. На каждой вершине горы точно в самом центре лежал громадный алтарный камень и горел вздымающий в самое небо свой пламень костер. – Нам сюда.
Мягко спикировав, мы опустились на идеально гладкую поверхность первой горы. Отпустив меня, грифон направился к костру, а я, лишившись его теплых объятий, тут же почувствовала жуткий, пробирающий до дрожи холод. Застучав зубами, и обхватив себя за плечи, я последовала вслед за грифоном. Проходя мимо алтарного камня, я заметила, что поверхность его, липкая и черная, странно блестела в пламени костра. Подойдя ближе я провела дрожащим пальцем по столешнице камня. Теплая, пахнущая ржавым железом жидкость потекла по моей руки вверх, против всех законов физики.
- Это же кровь!!! – взвизгнула я, отдергивая руку и вытирая кровь об трепещущий на ледяном ветру подол рубашки.
- Да, это алтарь, где я казню виновных, жаждущих избавления от собственной вины, - спокойно произнес грифон, грея передние лапы у самого пламени костра.
- И как же ты это делаешь? – с испугом произнесла я, глядя на могучего зверя.
- Я вырываю им сердце, - холодно ответил грифон, не отрывая глаз от пляшущих языков пламени.
- Но я же не в чем не виновата!! – глотая слезы, вскрикнула, отшатываясь прочь от страшного зверя!  -  Я не совершала такой ошибки, за которую надо расплачиваться таким вот образом! Я не предавала никого!! Я никого не убивала!! Я…я…. – прошептала я, давясь обжигающими на ледяном ветру слезами.
- Ты лучше меня знаешь, о чем идет речь, - спокойно возразил мне грифон, продолжая смотреть в огонь. – Ты призвала меня. И я пришел. Не плачь, избавление приходит только к тем, кто его жаждет. Мне не нужно твое сердце, если ты меня не жаждешь.
- Но я действительно не вижу своего предательства… я так боялась потерять своего любимого, что обманула его, думая, что так поступаю мудро. Но, когда обман раскрылся… Он не стал меня прощать… Он  не может понять того, что я просто сделала ошибку в жизни. Он и так меня слишком наказал, сказав, что больше я не нужна ему… Его гордыня… Моя гордыня… Мне больно грифон… мне очень больно даже сейчас… - шептала я, а слезы застывали на щеках, превращаясь в острые ледяные осколки, до крови разрывающие обмороженную кожу лица, но я уже не замечала этого.
- Плачь, в этом тоже есть частица избавления, - тихий и одновременно нежный голос грифона действовал успокаивающе. Так, что через некоторое время слезы высохли, и я ощутила леденящий холод снова.
- А что за алтарь находится на вершине слева от нас? – поинтересовалась я, осмелясь подойти к огню, рядом с грифоном.
- Там я приношу избавление невиновным, - пояснил грифон, подвинувшись в сторону  давая мне место у огня.
- И что же ты делаешь? – поинтересовалась я, ощущая, как прикосновение пламени снова пробуждает меня к жизни.
- Я тоже вырываю им сердце.
- Но они же невиновны!!! – мой крик заметался в густоте далекого небосвода. – Почему же так?!!!
- Я только выполняю их желания, - пожав плечами, спокойно ответил грифон, задумчиво глядя в огонь.
- Хорошо, а правая вершина, там же тоже алтарь. Там ты кому приносишь избавление?! – толи от страха, толи от холода, но у меня стали громко стучать зубы.
- А там находят наказание и те и другие, - ответил грифон.
- И каким же позвольте узнать методом?! – язвительно поинтересовалась я, чуя, как оледеневшие ноги подкашиваются в коленях.
- Я наказываю их … жизнью, - с тихим свистом выпустив облачко пара сквозь ноздри прошептал грифон. Что-то сверкнуло в его глазах… сверкнуло и погасло, словно бы потухший уголек от костра. И это что-то болезненно сжало мое сердце. Я снова увидела глаза моего любимого, наполненные яростью и болью… А потом их синий свет поглотило равнодушие…
- Ты все испортила…. – неожиданно донес до меня сильный порыв ветра, запутавшись в мои распущенных волосах…
- Ты меня предала… - прошептало пламя костра, уворачиваясь от моих дрожащих рук…
- Зачем же ты убила мое чувство к тебе… - простонала гора, зашевелившись под моими замерзшими босыми ступнями…
- Ты мне безразлична… - тихо прошептали губы грифона и я узнала этот голос. Я слышала его совсем недавно…  Голос, за звук которого я отдала бы все на свете, а теперь, не услышу никогда, потому что совершила то, что совершила…
Первые шаги к алтарю дались мне с большим трудом. Замерзшие ноги не хотели слушаться. Приходилось прилагать громадные усилия, что бы заставлять измученное тело двигаться. Потом ветер стих и последние несколько движений я сделала в полнейшей тишине. Камень пах теплой кровью. Сейчас этот запах не казался мне противным. Наоборот, он манил меня своей первозданной мучительной симфонией. Положив руки на столешницу камня, я ощутила странное пульсирующее тепло, исходящее из его нутра. Ладони приятно закололо, и, сделав последнее усилие, я забралась на алтарь. Я легла на спину вытянув руки вдоль тела. Сразу же почувствовала, как тело занимает удобное положение в глубоких истертостях камня. Сотни тысяч теплый тел, вот так же ложились на этот алтарь, и каждое оставляло свою отметину на нем за тысячи лет Избавления. Теплое одеяло крови тут же заботливо укутало меня, укрывая от пронизывающих прикосновения ветра.
- Это твое решение, милая? – голос грифона был ласков и как-то по-особенному нежен.
- Да, зверь, - слова мои звучали, но я знала, что не открыла рта. За меня говорил алтарь.
- Ты действительно этого хочешь? – снова ласково спросил грифон и я услышала, как в наступившей тишине звякнули расправляясь стальные когти на его лапах.
- Да, - одними губами прошелестела я, глядя в темную громадину неба.
- Тогда закрой глаза, милая, - тихо прошептал зверь, наклоняясь ко мне. – Больно не будет… Потому … Потому что ты и так уже мертва…