Из написанного не на бумаге

Развернулся шар, воспрял.
И с небес на землю
Снизошел. Засиял.
Неспешно-безвременно.
Лопнули струны на плачущей скрипице.
Развалилась подтвержденная златом
Ось.
И в проглоченной замертво небылице
Обнаружилась стальная кость.
Злость.
Взвинченный воздух пронзает губы.
Ядовитость.
Зазывает усопших ветер
В трубы.
Гостеприимность?
Голубая кровь вскормила сор.
Удар-укол.
Обыкновенный базарный вздор.
Скачущий на двуколке.
В моем саду выросла слякоть.
Безобразное личико щурит.
Дайте, дайте я выдерну мякоть
Из той, что нас всех так дурит.
Я вздерну ее за косу
На самом медном столбе
И даже выпить уксусу
Не позволю.
Пусть молится…

***
А вечером пришли двое.
В тужурках пропитых осенним тленом.
Стали жрать кровь на водопое,
Закусывая бычьими венами.
И осень, дурачась кленовыми листьями,
Рыдая над чернью елейным
Туманом,
Всех нас в максималисты
Забанила.
Копейку. Дайте копейку,
Уталить злость.
Прожевать совесть.
Сплюнуть
И просто-запросто зачать мрачно-кислую повесть.
В ледяных глыбах умерли сердечные стоны.
Выше, быстрее, сильнее
Стучите каблучными ступнями вальс-бастоны.
Когда я нашел, то, что искал.
Стекловаточного идола.
Оранжевый псевдобрахман
Его убил.

***
Я видел в напольных весах
Деревянных людей,
В деревянных утопших слезах,
Халдеев.
Я видел железные лица.
Слышал каменные голоса.
Они спешили молиться
И цеплять на чресла охранные пояса.
Но они не спешили спешиваться,
Пригибаться костями к земле.
И конями булатными вмешивались
В кровь и плоть, обращая их в пресс-папье.

***
Когда я умер, минус пришел на помощь
Плюсу.
Смелый дал смелость трусу.
Лжец зарыдал над хрупкостью ложи
Трех братьев и прыгнул из кожи
Лжеца……