Вариации на тему Евгения Онегина

Евгений Онегин.
…
XLVIII
Она ушла. Стоит Евгений
Как будто громом поражен.
В какую бурю ощущений
Теперь он сердцем погружен!
Но шпор внезапный звон раздался,
И муж Татьянин показался...
А. С. Пушкин.
_____________________________
Всему своё время
И время всякой вещи под небом...
Время разбрасывать камни,
и время собирать камни...
Время сеять, и время собирать
урожай...
Ветхий Завет. Книга Проповедника Екклесиаста, гл.3. стих 5.
_______________________________
... Раскланялись и разошлись,
Как будто вихри пронеслись.

XLIX
В беспамятстве, бледнее тени
Бредёт по улице Евгений.
Ни красоту дворцов, ни дев,
Ни шум величественных древ -
Не замечает ничего.
Все в мире глухо для него.
Ни ветра свист, ни лунный луч
Не разгоняет мыслей туч,
Не осветлит его чела.
"Все кончено, она ушла!"

L
Так в мрачны мысли погружен,
К Неве - реке выходит он.
И тянет холодом с реки,
Чьи воды мрачны, но легки,
И расширяясь, как дурман,
С реки ползет сырой туман.
Туман густеет и клубится,
В нем люди, тени, чьи-то лица.
Наш друг не видит ничего ,
И даже носа своего.
Ни неба нет, ни мостовой,
Лишь искры, треск, протяжный вой.
Евгений в страхе, сердце бьётся,
И каждый шаг с трудом даётся.

LI
Но вот в тумане вспыхнул свет,
Вновь плещут волны в парапет,
И кружева литых оград
Онегина ласкают взгляд,
Всё так же остра и светла
Адмиралтейская игла,
Кружатся чайки у мостов,
Всё так же ровен ряд домов
И стройных окон решето,
Но что-то всё вокруг не то.

LII
На небе, словно паутина,
Висят канаты. И картина
Совсем у города не та.
Вмиг изменился град Петра.
Он странным освещен огнём,
Вокруг светло, как будто днём,
Пустынный берег в час ночной
Заполнен шумною толпой.
На всех надет смешной наряд,
Все как-то странно говорят:
Слова знакомые, но все ж
Язык на русский не похож.

LIII
Представь себе, читатель мой,
Что даже воздух тут иной,
Иными запахами полн.
Нева другая, гребни волн
Какой-то мусор вдаль несут.
-О Боже, что случтлось тут?!
Ответьте мне, какая сила
В мгновенье город изменила!-
Вскричал Евгений. - И куда
Девались блеск и красота
Шикарных дам, их кавалеров,
Вельмож, галантных офицеров?
Куда они все вознеслись?
В ответ услышал он: "Проспись!"
Так отвечал ему нахал,
Что вдоль аллей метлой махал.
И дальше следовало то,
Что не печатает никто.

LIV
Таким ответом поражен
Онегин был, но резкий звон
Его от дворника отвлек.
И леденящий холодок
Всего Евгения сковал.
О Боже, что он увидал!
Пугая чаек и дворняг,
Навстречу полз стальной червяк.
Он был огромен, словно дом,
Рога искрилися огнем.
Червяк ужасно грохотал
И по пути людей глотал,
Дабы замучить их в неволе.
Не дожидаясь страшной доли
И осенив себя крестом,
Онегин спрятался за дом.

LV
Тут было тихо. Садик длинный
Кончался улицей пустынной.
Нет ни души, и лишь листок
Гонял ленивый ветерок.
А рядом словно бы картина
Из сказок странствий Алладина
Великолепием витрин
Манил богатый магазин.
Перчатки, ткани и пальто,
И шляпки дамские. И то,
Чего не сыщешь и в Париже.
Онегин подошел поближе.
Его внимание привлёк
Какой-то странный огонёк.

LVI
В витрине находился дом,
А в доме жил забавный гном.
Он непрерывно говорил
И просто чудеса творил.
Гном мог почти в мгновенье ока
Египет показать, Марокко,
Десятки городов и стран,
Мог погрузиться в океан
Или подняться в небеса.
Увидев эти чудеса,
Евгений напрочь позабыл
Всё, что недавно пережил
Ведь гном такое показал,
О чем он не подозревал.

LVII
Узнал Евгений про прокладки,
Про кариес и шоколадки.
И простоял так целый час,
От ящика не отрывая глаз.
И мог пол-ночи простоять.
Но гном решил ложиться спать
И свет внезапно погасил.
Собрав в себе остатки сил
Побрёл Онегин сам не свой
Качая грустно головой.

LVIII
Идёт, бормочет:"Боже, где я,
Уж не в плену ль у чародея?
А может, то болезни жар
Или меня хватил удар?
Быть может, грежу я в бреду
Или уже горю в аду?
Быть может, я уж погребен?"
Но встал, как громом поражен.

LIX
Навстречу шла его богиня,
Та, что отвергла его ныне,
Которой мог он обладать
И умудрился потерять.
Воспрял Евгений ото сна:
"А может, это не она?"
Одета, словно шансоньетка,
В зубах дымится сигаретка.
Копыта вроде на ногах
И множество колец в ушах.

LX
Но этот профиль горделивый
И ручки жест неторопливый
Узнаешь на краю Земли.
-"Татьяна, Вы ли?"
-"Отвали!
Чего пристал, козёл поддатый,
Давай, проваливай до хаты,
Не то я крышу позову."
-"Pardon, Madame! Comprenez-vouz... "
Похоже эта дама пьяна.
Ужель та самая Татьяна
Стоит сейчас передо мной?
Не может быть! О Боже мой!
Но те же руки, тот же взгляд,
Нет, это точно - Дантов ад!

LXI
Так, рассуждая сам с собой,
Онегин брёл по мостовой.
И как казалося ему,
Он был готов уж ко всему,
Пусть даже с жизнею расстаться.
Куда теперь ему податься
Коль в этом мире он один?
"Куда поедем, господин?"-
Его возница вопрошает.
И счастлив тем, что понимает
Его хоть кто-то средь людей,
Онегин молвил: "Поскорей
Гони на Мойку, там живет
Мой лучший друг, он все поймет,
Рассеет призрачный мираж."
И кучер тронул экипаж.


LXII
Меж тем возница был смышлёным
И малым, кажется, учёным.
О по-французски в совершенстве
Мог изъясняться. Показал,
Где кто когда-то проживал.
И где какая тут аллея.
Внимал Онегин столбенея.
Никак поверить он не мог,
Что кучер - бывший педагог,
Что князь Потемкин, тот что в среду
Любезно звал его к обеду
Откушать с английским послом,
Давно уж помер. Его дом-
Теперь какая-то больница,
И век другой уж. А возница
Кнутом подхлёстывал коня
И дальше вёз, ГАИ браня.

LXIII
Но вот и Мойка, дом, подъезд.
Кольцо отдавши за проезд,
Онегин дрожки покидает,
Удачи кучеру желает,
А тот ответствует: "Merci".
И дрожки с надписью "Такси"
Неспешный продолжают путь.
Вскричал Онегин: "Кто нибудь!
Откройте двери! Что стряслось?"
В ответ лишь эхо отзвалось.
Все пусто, только у дверей
Табличка с надписью "Музей".
И объявление висит.
"По четвергам музей закрыт".
А рядом кто-то приписал,
Что вход в музей через подвал.

LXIV
Поодаль в арке виден двор.
Там друг его. Как Командор,
Изваян в камне. И гранит
Черты его теперь хранит.
Поник Евгений наш челом,
И к горлу подкатился ком,
Когда, взглянув на пьедестал,
Он дату смерти увидал.

LXV
Поскольку больше у него
Уж не осталось никого,
Кто все ему бы объяснил,
Обняв главу, лишившись сил
И опершись на парапет,
Под шум реки во цвете лет
Герой наш явно погибал.
Но что это? Он услыхал
Негромкий звон колоколов.
Перекрестясь, на Божий зов
Онегин к церкви поспешил,
Шатаясь из последних сил,
Он в храм вошел. И Божий лик
Пред ним в сиянии возник.

LXVI
Из глаз скатилася слеза.
И пал он ниц пред образа,
Моля: "Защитник наш Земной,
Помилуй мя, верни домой!"
Домой, конечно же! И как
Он мог забыть родной очаг?!
Усердно богу помолясь,
Обрадованный, торопясь,
Евгений побежал домой,
Дабы обресть души покой
В гнезде любимом родовом.
Вот и подъезд. "Второй роддом,"-
Гласит табличка на дверях.
Онегина окутал страх.

LXVII
Все изменилось. Не узнать
Его дворца былую стать.
Облез фронтом, исчезли львы,
Побиты стекла. Лишь гербы
Напоминают о былом.
Кто и зачем разрушил дом ?
И что за дьявол иль злой гений
Все изменил здесь? Наш Евгений
К колонне здания приник
И испустил истошный крик.

LXVIII
Очнулся он под треск камина.
Мерцанье свеч. Его картину,
Что он недавно написал,
Лакей холстиной укрывал.
Вокруг до боли все знакомо.
"Ужели, наконец я дома?"-
Онегин тихо прошептал.
"Ты нас, сердешный, напугал, -
В ответ кормилица всплакнула.-
Я давеча совсем струхнула,
Когда лакей занес Вас в дом.
Где был то?"
- "Расскажу потом,
Сейчас оставь меня, родная"-
Евгений молвил, засыпая.

LXIX
Друзья Людмилы и Руслана!
Герою этого романа
Не будем больше докучать,
Оставим мирно почивать.
И что, скажите, в самом деле
Нам делать у его постели?
Пускай Онегин мирно спит
И впредь его судьба хранит.
И пусть привидятся ему
Прекрасный бал и rendez-vous,
В которых он как светский лев
Пленяет всех прелестных дев,
Сражает взглядом лишь одним.
А утром всё, что было с ним,
Он вспомнит, как ночной кошмар,
Как сон дурной или угар.

LXX
А то, что он чудес науки
Не смог понять, и арфы звуки
Ему милей, чем громкий рок,
Простим ему. Всему свой срок.
Пусть спит спокойно наш приятель,
А Вам, любезный мой читатель,
Дабы сберечь от разных бед,
Позвольте добрый дать совет.

LXXI
В наш век технических свершений,
Открытий чудных и творений,
Стремясь побольше огрести,
Остановись на миг в пути
И оглянись, чтоб осознать,
Что мы успели потерять.
По жадности своей иль сдуру,
Предав забвению культуру.