По периметру боли

Утро.
Такое солнечное и приветливое. Солнце так ярко освещает комнату, в которой больше некому светить. Как неуместно было сегодня это солнце. Солнышко…
Оно напоминало мне этот мягкий голос: «Солнышко, радость моя, Юленька…»
Преодолев отвращение к солнцу, может последнему осеннему солнцу, я встала. Попыталась встать. Некуда было идти, хотя и ждали.…Всюду ждали, сочувствующие взгляды, объятья друзей и близких, родных людей… Мне это было ни к чему.
Путь на кухню оказался таким долгим, столько мыслей пришло ко мне. И все они казались такими далекими. Как будто я иду по нескончаемой дороге. Иду, и не хочу увидеть край. Хотя к чему мне его видеть, я и так на краю.
Движения были столь будничными, исчезла легкость, пластика… Видно было со  стороны, что все происходящее-это просто автопилот. На самом деле, я все еще в том дне. Вчерашнем, а может и позавчерашнем. Казалось, что спала час. Но, взглянув на календарь, поняла, что спала 2 дня.
Также, в каком-то непонятном никому состоянии я посетила ванну и гостиную, оделась и вышла из квартиры. Открыв дверь, я почувствовала ветер, он мягко отодвинул волосы с лица, как будто кто-то коснулся меня. Так бережно, почти любя.
Сознание было еще туманным, и ясность мыслей не давала воспоминаниям вернуться с прежней силой. Я шла по знакомой с детства дорожке, но казалось, совсем не знаю этого места. Как будто вернулась сюда после долгого отсутствия. Мимо проходили люди, они смотрели на меня. Должно быть мой стеклянный взгляд, остановившееся молодое лицо их настораживало. Признаю, увидев такое, и я обратила бы внимание. Но мне было все равно. Они мне никто…
Я шла и пыталась осознать, правда ли то, что произошло, не сон ли это был. Обрывки мыслей появлялись и исчезали сами собой. Мозг упорно отказывал мне в воспоминаниях. Зато там, где сердце, что-то тяжелое и холодное говорило о боли.
Выйдя на проспект, погрузившись в шум города, смешавшись с толпой спешащих людей, я подняла глаза. Мимо неслись машины, дорогие, отполированные, меж ними неуклюже проскальзывали дешевые авто отечественного производителя… Люди шли также, как ходят каждый день, безликие, равнодушные… Наверное, у каждого из них своя боль, свой уголок из которого не выбраться…
Сил больше нет. В моей голове как будто белые стены, во всех глазах я вижу отражение…

Вдруг, поток моих мыслей был прерван, кто-то, спеша задел меня, я выпустила из рук сумку, она упала. И естественно, по закону подлости, все ее содержимое выпало на асфальт. Я внезапно растерялась, и продолжала смотреть на те вещи, что еще секунду назад были моими… А было их немало. Приглядевшись, я увидела свою записную книжку, старую, в кожаном переплете. Мне ее привез папа. Она была толстенная, из нее торчало множество бумажек, клочков, салфеток, визиток. И прочей мелочи, на которой были записаны телефоны моих многочисленных знакомых, друзей и не очень. Совершенно четко послышался голос: «Оставь ее здесь, она тебе больше не нужна, они тебе больше не нужны». Подобрав, новенький мобильник и ключи от дома я пошла дальше. На тротуаре осталась моя сумка, бумажник, в котором были деньги и проездной, там же остался студенческий, и прочие ненужные мне вещи. Пройдя несколько шагов, я услышала какие-то крики, машинально обернувшись, я, увидела забавную картину. Какая-то тетка борцовской комплекции бальзаковского возраста тщетно пыталась запихать мои вещи в свою хозяйственную сумку, возмущаясь и обзывая ее последними словами, ей мешал какой-то молодой человек. Я удивилась, ну ладно тетенька, ей бы эти вещи пригодились, да и денег в бумажнике хватило бы на хороший ужин, а вот парень… Одет хорошо, сразу видно, к тому же студент (в руках у него было несколько папок с рефератами). Ну да ладно…черт с ними, у всех свои причуды. Усмехнувшись про себя и произнеся вслух: «Вот стервятники!», я пошла дальше. Если честно, мне было абсолютно все равно. Все казалось таким мелким и незначительным.
Было ощущения, что меня будто нет, что не я это иду по улице. Сама себе чужая.
И снова мой бурный поток бредовых мыслей был прерван. Как будто сама судьба, кто-то или что-то не давало мне погрузится в эти неизбежные раздумья. Попытка отдалить неизбежное. Ну что ж, посмотрим, что на этот раз!
А на этот раз, это был тот мальчик, что рыцарски пытался «отбить добычу» у зверской женщины. Ха… Я сразу заметила на его руке след ее «когтей», неужели мои вещи представляли такую ценность?
Он мягко коснулся моего плеча.
-Девушка, это Ваше.- сказал он чуть смущенно, но в то же время гордо.
- Зря старался. Ха… Мне это больше не нужно…
-Нет уж, стойте! Возьми вещи и я уйду.
-Оставь их себе, если они тебе так уж понравились…
-Тебе плохо.
-Не твое дело. Ладно, давай сюда эту чертову сумку, и покончим с этим.
-Послушай, так нельзя. Мне кажется.…Нет! Я это просто чувствую, что я должен помочь тебе!
- Ты никому ничего не должен. И поверь, меньше всего мне сейчас нужна чья-либо помощь. И это не гордость. Просто забудь.
-Тогда можешь ты хотя бы поговорить со мной, или хоть послушай…Плиззззз.
-Ок. Думаю, это ты заслужил, за свой подвиг.- сказала я, надменно усмехнувшись.
-Вот и славно.- произнес парень, протягивая мне сумку.

Мы разговаривали около двух часов, точнее говорил он, я лишь слушала. Он самозабвенно рассказывал про свой институт, родителей, девушку, друзей и так далее. Наивный мальчик полагал, что, рассмешив меня, он решит мои проблемы. Хороший светлый мальчишка, только вот трудно ему придется в этой жизни с такой позицией.
 Мы сидели на остановке, у него задребезжал крохотный мобильник, связь была плохая, шум машин заглушал голос, он заткнул одно ухо и отвернулся, чтобы лучше услышать тонкий голосок в трубке.
Когда он повернулся, меня уже не было. Простив ему неуклюжую попытку познакомиться, или же неуместное сострадание, я шла по переулку.
Людей здесь было значительно меньше, и я погрузилась с головой в свои мысли. К тому времени я уже отошла от этого болезненного двухдневного сна, и мысли прояснились. К сожалению, в тот момент я не знала, что видела этой ночью последний сон, и что теперь я долго не смогу спать…
Я ощущала какую-то усталость, бессилие давило на меня, одиночество усиливало боль потери. К моему счастью, тогда я еще не ощутила той вины, которая была на мне. Лишь тяжесть невысказанных слов и прочих несделанных поступков.
Как будто только что смеялась я его словам: «Никому тебя я не отдам». Помню свет в его глазах. Не верю, что это все.
 Без слез так больно плакать. Как жить дальше, если все мои чувства, мечты, надежды были связаны с этим человеком. Не верю, отказываюсь верить, не хочу верить…
Мне не хотелось никого видеть, слышать. Хотелось лишь ненавидеть, а кого я не знала. Не было виноватых в это жутком стечении обстоятельств, поэтому и было так тяжело.

     Пройдя до конца переулка, я поняла, что уже третьи сутки ничего не ела. Жуткая слабость и головная боль заставили меня снова прерваться и зайти в ближайшее кафе. Кафе было средней руки, и, на мой взгляд, с отвратным интерьером, но желания идти куда-то еще не было, и я заняла столик в полупустом зале. Молоденький вежливый официант аккуратно записал «мои пожелания» и убежал, помахивая ручным полотенцем. Ровно через 10 минут передо мной стоял прекрасный обед. Желания есть, конечно же, не было. Но, кое-как справившись  с собой, я начала есть. Задача оказалась непосильной, и, прекратив тщетные старания, я закурила. Мягкий серебристый дым скользнул с моих губ и пошел вверх, причудливо извиваясь в воздухе. Я почувствовала легкое головокружение. Пришлось бросить сигарету и допить до конца сок. Стало значительно лучше. Я нарочито тонко прислушивалась к своим ощущениям, чтобы отвлечься от мыслей роившихся в моей голове. Мимо пробежал официант и бодро спросил меня: «Десерт?». Мне же достаточно было лишь поднять на него глаза, и он сразу понял нелепость своего вопроса и как-то виновато поднес счет. Расплатившись, и оставив щедрые чаевые, я вышла и «Ориента».
Незаметно пролетело 2 часа. Начинало темнеть, стало прохладно. Я с ужасом поняла, что мне некуда идти. Домой я пойти не могла, там меня ждал молчаливый папа, который прижмет меня к себе, и мягким, но сильным голосом скажет, что все уже позади; мама с взглядом полным той тревоги, которая для меня острее бритвы. Нет, не могу я вернуться домой.
Друзья? Однозначно нет. Не знаю почему, но я никого не хочу видеть. Может это слабость, может нежелание делить свою боль с кем-то кроме пустоты в душе. До сих пор не могу понять этого…
    Остановившись, я достала пачку сигарет и стала искать зажигалку в сумке, оказалось, что я забыла ее в кафе. Что-то подсказало мне, что я должна вернуться туда. И вот я уже шла обратно, становилось все холоднее, поднялся ветер. Зайдя в кафе и остановившись в дверях, я поняла, что совершила непростительную ошибку. Я привлекла к себе слишком много абсолютно ненужного внимания. И я уже почти развернулась, чтобы уйти, но тут увидела того официанта, бегущего ко мне с моей зажигалкой. Лучезарно улыбнувшись, молодой человек протянул мне зажигалку с какой-то бумажкой, на которую я даже не обратила внимания. Также этот наглец предложил мне подождать его, так как через полчаса его рабочий день заканчивался «и мы могли бы зайти к нему в гости».  Он был послан одним взглядом, равнодушно взяв свою вещь, я вышла из этого кафе, поклявшись не заходить туда больше. Выйдя, я тут же закурила, и развернула надоедливую бумажонку, которая прилагалась к моей зажигалке. На проверку это оказалась жалкая записка, содержащая координаты этого глупого халдея.
Меня посетила неплохая идея отправиться на Московский проспект, и я уже почти развернулась по направлению к дороге, чтобы поймать машину, но тут меня окликну голос…
Еще раз, помянув про себя недобрым словом судьбу, я обернулась.
-Юля, ну погоди же ты! Я уже пять минут к тебе взываю!- из кафе следом за мной выбежал наш сосед по парадной.
Его звали Виктор, он психолог, хороший и еще не старый человек, имеющий неплохие деньги за частную практику. Культурный и воспитанный, великолепно разбирающийся в искусстве дядя, он иногда был хорошим собеседником.
- А…Это Вы Виктор Григорьевич…Рада Вас видеть…
-Юля, ну сколько раз я просил тебя не называть меня так. Просто Виктор, и никаких «вы»! Мне ведь всего тридцать лет!- он мягко улыбнулся.
-Прости…Виктор, я совсем забыла - тщетно попытавшись улыбнуться, сказала я.
-Девочка моя, что же случилось?- Виктор был очень серьезен, я чувствовала неподдельное участие в его голосе.
-Да так, ничего особенного, мелочи жизни, - попыталась соврать я.
-Кого ты пытаешься обмануть, солнце? Я ведь тебя не первый год знаю, да и к тому же, скажу без ложной скромности, я - отличный психолог. Тебе нужна помощь. Именно моя помощь. И не вздумай отрицать!- он взял меня за руку, как потерявшегося ребенка,  и мы пошли в сторону нашего дома.

Не помню, как мы дошли до дома, не помню, о чем мы говорили по дороге, не помню, как поднимались на лифте, не помню, о чем я думала. Помню лишь то чувство спокойствия и затишья, которое дает нам присутствие рядом сильного уверенного человека, готового помочь, во что бы то ни стало.
Я лишь помню, как мы очутились в уютной, со вкусом обставленной квартире Виктора, помню, как я с ногами забралась на большое мягкое кожаное кресло, помню, как ощутила в руках чашку горячего ароматного кофе с коньяком, помню, мягкий, располагающий к доверию голос Виктора. И я начала рассказывать. Все. С самого начала и до того самого дня…


-Виктор, ты ведь знаешь меня. Я далеко не самый лучший человек. У меня масса недостатков, но я не лишена и достоинств, а вот чего во мне больше знают лишь мои близкие. Только вот проблемка, они всегда закрывали глаза на мои недостатки, и превозносили мои «таланты». Думаю, что историю моего детства рассказывать не нужно, ты и сам все видишь.
 Так вот, в моем некогда безоблачном мире, в один прекрасный день, февральским утром появился Он…

Далее Виктор в подробностях узнал историю наших отношений. Рассказать это было очень непросто, но он настоял, сказал, что, говоря об этом, я осознаю потерю. А осознать ее надо. Осознать и наконец-то понять, что это конец. Понять, что все закончилось не несколько дней назад, а намного раньше. Ведь все было ясно сразу, без промедлений.… Но все это время, я и многие другие люди, любившие его, надеялись, что возможно чудо произойдет. Но нет. Жизнь такая, какая есть, и чудес в ней не бывает, да и счастья по  большому счету тоже.

Надо было забыть. Во что бы то ни стало забыть. Просто вычеркнуть это из своей жизни. Но как можно вычеркнуть саму жизнь? Было ощущение, что вместе с ним ушла и жизнь, часть меня. Как будто меня осталось так мало, не было сил бороться, жить дальше. Да и желания жить дальше не было. Конечно, ни о каких суицидальных настроениях речь не шла, я все же слишком люблю себя. Но и о продолжении той жизни, что я вела раньше речь уже не шла. Выйти из этого круга невозможно. Он замкнулся. Раз и все. В один день, моя жизнь «no problem» приобрела серовато-синий оттенок. Цвет боли, одиночества, сознания собственной никчемности и бессилия.

О ужас.… Как же все это время на меня давило это бессилие, мое бессилие. Оно бесило меня, грызло изнутри, и, в конце концов, не оставило ничего. Ни чего кроме холода и желания забыть.

Мой монолог длился долго. Часа три, или даже четыре. Виктору было не привыкать слушать чужие переживания, помогать решать проблемы, но даже он не нашел слов, чтобы сказать что-то на прощание.

-Юль, ты очень сильный человек, ты многое переживешь. У тебя ведь все впереди. Сейчас для тебя главное не сорваться, и не разрушить то, что осталось от тебя. Иначе, тебе нечего будет восстанавливать потом.  А это не выход. Подумай о тех, кто остался, подумай о себе, и том, кто еще будет в твоей жизни. Я понимаю, что сейчас это звучит для тебя дико, но в твоей жизни будет человек, и я уверен, не один, которому ты также будешь дарить себя. Он будет счастлив, и в то же время мне его жаль. Потому что, любить тебя сложно. Но кто знает, может это и есть счастье? А теперь иди, и не думай. Не цепляйся за прошлое. Постарайся уйти.… Но при этом оставь себя здесь, в этом кресле, и начни все с начала. ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО. ДЕРЖИСЬ.


После этой фразы я молча встала и ушла. Он тихо прикрыл дверь. И заплакал. Я это знала. И знала точно, потому что, уходя, я украдкой обернулась и заметила в его глазах то, что называют слезой сильного человека.  До сих пор не могу понять, почему он плакал. Мне-то это было давно незнакомо…

Осторожно открыв дверь, я вошла в квартиру. Было тихо, наверное, мама уже спала. А вот отец… Папа сидел в моей комнате на диване, у него на коленях лежал наш кот. Он неспеша гладил его по спине, смотря на противоположную стену, увешанную моими фотографиями.
 Молча, я прошла и села рядом. Он взял мою руку, а я положила ему голову на плечо. Сильное знакомое с детства папино плечо... Так мы просидели около часа. Мы молчали, нам с папой слова уже давно ни к чему.
Затем он решительно встал и достал из кармана брюк ключи от машины.
-Вот... - сказал он, протягивая их мне.
-Пап? - я растерялась.
-Возьми. Покатайся, уверен, тебе станет немного легче. По себе знаю...

Я протянула руку, ключи мягко опустились в мою ладонь. Папа встал, провел рукой по моим волосам.
И тут я поняла, что именно ради таких моментов и надо жить дальше.

Спустившись вниз, я вышла во двор и подошла к папиной машине. Красавица...
Блестит, салон пахнет новой кожей. Бак полный, хватит, чтобы объехать вдоль и поперек весь Питер. Села, и поехала... Сначала я ехала с вполне допустимой скоростью. На вечернем проспекте
было еще достаточно машин, но, выехав на Петергофсское шоссе, я позволила себе то, о чем так долго метала. Ночь, скорость. Дорога отвлекала от мыслей, и тишина...
 Наверное, это было действительно моим спасением на эту ночь. Все-таки мой папа знает меня лучше любого психолога. Может именно потому, что мы так похожи.

Не помню, сколько я так проехала, Питер остался далеко позади. Даже Петергоф я пролетела незаметив...
А потом случайно свернула на Финский. Выключила двигатель, поставила блокировку, плавно откинула сиденье назад, и заснула. Недумая ни о чем, и ни о ком...

Так закончился тот день. Сложно что-то добавить к этому. Возможно, в тот день закончилось что-то во мне...