Самоликвидация в действиях Невыносимая легкость бытия или Сказоч

Я стою на перроне. Ночь и холод. Холод и ветер. Пьяная, чудовищно разбухшая, пустившая чемоданы-корни, масса людей. Грязная вода на сером перроне. Из грязной воды прорастают темные карлики дорожных тар. Искусственный голос - из громкоговорителя. Мутный, разбавленный ночным холодом, свет фонарей. Я дышу. Я вдыхаю ледяной воздух жадно, как будто боюсь умереть от удушья. Люди, люди, люди. Тусклые лица, обеспокоенные и уставшие, с глазами, загнанными в угол. Губы, сомкнутые плотнее, чем кирпичи, склеенные цементом. Намертво. Какие руки способны разжать эти челюсти? Апогей усталой озлобленности. Судороги затуманенного разума. Вселенная говорит со мной на языке ненависти. Я дышу. Я смотрю в лица людей. Они проносятся перед моим взором, одно за другим. Серость сменяется серостью еще более чудовищного цвета. Господи! Я не способна видеть этих лиц! Может быть, я ослепла? Небо, сострадая моей муке, лишило меня зрения? Или это мокрый снег залепил мне глаза? Я не вижу этих лиц. Может быть, я ослепла? - Мир перевернулся в извечной борьбе с собственной смертью. Агония страха. Самоликвидация в трех актах. О Боги! Может быть, я ослепла? Нет. Я устремляю взгляд в кущу людей. Я впиваюсь глазами в их лица. Как же их много! Господи! - я вижу только одно лицо. Оно, как гигантский цветок, прорастает сквозь чудовищный калейдоскоп глаз, ртов и ушей. Оно закрывает мне небо. Это лицо - твое!
Я закрываю глаза.

 Я в комнате, расстрелянная звуками фортепьяно, доносящимися из открытой форточки. Шопен. Симфония номер 1. Звуки одурело кружатся по комнате, бьются о стены, ссыпаются вниз, на пол, на ковер, на кровать, на мою голову. Внутри меня - вопрос. Он пустил в меня корни, и не хочет отпустить. Он пьет мою кровь. Этот вопрос - Зачем? Зачем и сколько еще? Месяц, два, год? Вечность? Милый, разве вечность достаточный срок, для того, что бы твой запах выветрился из этих стен? Любимый, каждый раз, когда ты поднимаешь трубку, и набираешь мой номер, способен ли ты вспомнить вкус моих губ?  Ты еще способен вспомнить вкус моих губ, волчонок? Мои губы - застыли в извечном ожидании. В извечном ожидании тебя. Что несут мне твои губы? Любимый, каждый раз, когда я поднимаю трубку, и набираю твой номер, вкус твоих губ расцветает на моем лице. Твой запах. Твой запах - квинтэссенция страсти и разложения. На твоих губах привкус смерти. Готова ли я почувствовать их вкус? "Вкуси от плоти моей". Достаточно ли я…? "Достаточно ли ты готова, милая," - спрашивает меня твой голос. Достаточно ли? Смогу ли я дать себе ответ, который не будет казаться ложью? Сумею ли я поверить в то, что так надо? Что надо именно так? Сумею? Пронзительные звуки фортепьяно - влетают в форточку. Они смешались с запахом ветра. Стены моей комнаты так белы, словно их замело снегом. Я закрываю глаза.

Я на улице. Иду и смотрю под ноги. Сегодня утром замерзли лужи. Заиндевелая грязь. Последний бой, выдержанный зимой. Заиндевелые лица. Заиндевелые души. Неужели ты тоже...? Волчонок? Нет, этого не может быть. Я не хочу. Я не верю. Разве ты не понимаешь? Я не могу. Любимый, я не могу этого знать. Не видеть, не знать. Нет. Нет. Нет. Я не хочу. Я не хочу знать о том, что твое лицо заиндевело от страха. Это выше моих сил. Закрой глаза, волчонок. Поторопись! В твоих глазах предвкушение боли. Твой лоб уже отмечен печатью отчаянья. Разрушение - в твоем сердце. Оно расцветает в твоем теле, подобное огромному ядовитому цветку. Этот цветок чудовищно прекрасен. Он полон такого яда, которого не выпить залпом. Только медленно. Только глотками. Один за другим.  Любимый, эта чаша слишком велика, что бы ты смог испить ее один. Этот напиток слишком пьянящ, что бы ты один смог насладиться им в полную силу. Я помогу тебе. Любимый, ты веришь, я помогу. Я так решила - для себя. Волчонок, ты жадина! Разве мама не говорила тебе, что хорошие мальчики должны делится? Нет? Любимый, ты не хочешь разделить со мной свой бокал? Но я хочу пить. Меня так мучает жажда! Я не хочу, что бы в этот вечер ты был пьян без меня. Любимый - наши вина - самые красные. Какое из них мы выберем завтра? Сегодня мы выбираем то, что зовется страхом. Какое из них мы выберем завтра? Может быть, то, что зовется ненавистью? Я улыбаюсь кошке, перебегающей мне дорогу. Эта кошка черная. Она пробегает мимо, оборачивает ко мне свои усы - и смотрит на меня. На ее белых усах я читаю сострадание. Я закрываю глаза.    

Я в поезде. На жесткой скамье, обитой коричневой кожей. Какие-то люди заходят в вагон. Мои руки на откидном столике. На его поверхности - лист бумаги. Он белый. Люди заходят и садятся рядом. Усталые глаза, усталые жесты. Лица скомканы - в них отражается пустота. Мои руки над белым листом бумаги. Они чертят твое лицо. Черным карандашом по снежной бумаге. Твое лицо расплескалось на белом листе черным маревом. Твои губы - Боже! Идеология гибели. Эстетика саморазрушения. Искусство изысканной смерти. Это безнадежно. Твои глаза. Выражение твоих глаз уже готово разнести мой мозг. Я уже слышу запах паленой кости. Или это сосед по скамье развернул бутерброд с мясом? Безнадежно. Над откидным столиком - мои руки. Мои руки спокойны. Мои пальцы на заснеженном листе бумаги. Послушно и тихо - они чертят твою жизнь. Разве в этом черном карандаше, зажатом судорожными пальцами, - не содержится смысл твоей жизни? Волчонок? Кто из наших всемогущих богов способен дать мне ответ? Кто отважиться предсказать исход? Это безнадежно. Ты молчишь, волчонок. За окнами ночь. Толчок - и нутро поезда, охваченное дрожью пробуждения, приходит в действие. Гипсовые маски людей - пробуждаются от пустоты. Они полны решительного желания. Взять у проводницы белье - и спать. Спать, спать, спать. Уснуть и не видеть снов. Только спать. Они знают, что спасение только во сне. Только сон на несколько сомнительных часов избавит их от мерзости этой жизни. Только сон. Сон - для меня? Любимый, даже сон не в силах уберечь меня от твоей любви. Я знаю, что сон не принесет мне ничего…кроме тебя. Это уже паранойя, любимый. Безнадежно.  Когда же исход? Милый, я уже не в силах смотреть на маленькую пламенеющую спичку, поднесенную к моему костру твоей заботливой рукой. Я хочу огня! К черту инквизиторов смерти! Пусть ангелы поплачут над моей жизнью. Смелее, милый! Где мой костер??!! Поезд набирает скорость. Я смотрю в окно. Там, за мутным стеклом - непроницаемый мрак. Я чувствую кожей, как снаружи мечется ветер. Я несусь к тебе со скоростью 80 км в час Я уже близко, твоя любовь уже схватила меня за горло. Я предчувствую прикосновения твоих рук. Милый, зажми ладонью мой рот. Я не хочу, что бы предательский крик оповестил мир о моей близящейся гибли. Зажми мне рот, любимый. Я закрываю глаза.