Рассказ одного человека

Война и любовь – плывет она на встречу. Война и любовь – в каждом её движении. Красные штаны на изящные тонкие ноги, черная кофточка на жаркие плечи. Война и любовь - садомазохизм в действии.

Чудесно! Но я ждал иного... Что именно? Какая разница! Пусть всё будет, так как есть. Плыви ко мне. Вот он я, сижу на грязной лавочке среди голубей и юродивых. Уперся глазами в асфальт чтобы не вызывать подозрения у всех этих каннибалов вокруг. Смотрю в одну точку. Меня здесь нет. Боль, наслаждение, клубника в крови. Трепет и шелест, в каждый миг существования. Спаси же меня, наконец, умоляю тебя! Приведи в чувства розами по лицу. «Привет солнышко, как ты? Всё нормально?»…

Куница и мангуст. Другие метафоры к нам не подходят. Разговоры – это шипение языков в зеленой траве, пластика глаз и движений, игра мелких укусов. Мы вместе идём по пути разложения, однако, у нас разные конечные станции. Я всё еще намереваюсь сойти на полпути, ёй же это кажется безразличным. Хотя в людях нельзя быть уверенными. Может, именно мне придётся вопрошать - «И ты Брут?».

А что останется, если быть правдивым? Ничего… Странно. Но где произошел этот перелом в отношениях? Тайна. Удивительно. Но что тогда? Жить? Вот уж действительно открытие. Жить…

Значит, поставить крест на людях, этике, морали, милосердии, боге, чувстве. «Ты согласна? Уверена? Точно?». Решено! Тогда вперед. Ни шагу назад. Смотри на меня вопросительным взглядом. «Тверд ли я?». На все сто! Плоды с моих ветвей падают на землю уже окончательно вызревшими. Я натянутая стрела, меня подтверждает полёт! Ничто не важно. К черту людоедов! Эпоха полового сношения в самом разгаре. Разве ты не слышишь? Отрастим рога и хвост! Давай милая, я ведь так люблю тебя. Ты представляешь себя Венерой? Но это ложь, ты - Лилит. Впрочем, говори, говори, говори. Я верю всему, твои медовые уста несут смерть, они отравлены кем-то до меня. Их было много? Один, два, три, десять, сто? Только в мыслях или на плоти? Я первый? Говори. Говори же, не останавливайся. Река должна течь, иначе она загнивает и превращается в болото.

Духи, пот, зов крови пусть всё будет на виду. Ветры не в силах ничего поделать с похотью осевшей в мозгах. Все готовы на убийство, но при этом улыбаются и танцуют. Всё так красочно и невинно, словно яблоко в разинутой пасти льва. Торговля душой идёт полным ходом. Купите мою, я требую! Остановили выбор на кошке? Но у неё девять жизней. Неужели при этом она слаще на вкус?

Нравственный эксперимент продолжается. Нас миллионы, миллиарды. Ежевичный пирог? Сладкое и кислое в одном блюде?! Какой в этом смысл для создателя? Нам же не интересна нравственность более, низших существ. Что толку в добродетели муравьёв и крыс? Нет божественной искры в их сердцах? Чушь. Мы все питаем землю. Все без остатка. Деревья должны расти, дождь должен капать, всё должно быть в движении… «Движение – жизнь»… Стоп. Приехали. Слезаем…

Привет солнышко, как ты доехала? – Всё думала о тебе, пока спешила – говорит она. – Ну что, какой у нас план действий. Может в кино? – Пойдем, вдруг что интересное... «Гладиатор» - ни разу не смотрел. – Я тоже.

Садимся на мягкие кресла, до сеанса еще пятнадцать минут. – У меня сегодня прекрасное настроение. Напьемся? – предлагаю я. – Согласна на всё, что ты предложишь. Тогда вином. Такой день нужно разбавлять только вином. «Вкуси кровь и плоть мою»… - За тебя солнышко… Языки переплетаются в страстном порыве, сердца выравнивают такт. Я готов сожрать печень и сердце, но мне до них не дотянутся. Кажется это взаимно.

«Стиморол. Места для поцелуев». Последний ряд. Зал наполнен на половину. Утренний сеанс в самом центре Арбата. На нашем ряду сидит еще одна парочка. Свет гаснет, истерия начинается. Её зубы впиваются в ухо, да так что хочется кричать. Наслаждение разбухает в крови бутонами цветов. Вино принимается тревожить кровь, с первыми звуками всё идёт вспять. Мелодия проникает глубоко в кишки, да так что из глаз сыплются искры, мимолетно растворяясь и наполняя пространство радостью. Главный герой проводит рукой по пшенице. Я замираю…

Её ручка держит меня за член. Язык вывалился как у собаки, а мотив – лезвием по сердцу. Холодная сталь проникла в сознание, заставив кожу пульсировать. Плыву. Плыву, не замечая красок и образов. Растворился без сопротивлений в огромном экране со стерео звуком. Член набух и уперся в ткань штанов. «Тебе приятно» - спрашивает она из темноты, но я молчу. В этом фильме что-то не так. Остановите пленку! Этот фильм о нас! Ааааааааааааааааа…

Солдат, лежа в грязи, несёт смерть. Горло пересохло, вся влага ушла из тела. По голове добрый молот безумия. «Бум - Бум» - делает он меня ничем, «Бум-бум» - вдавливает в пол. «Тебе приятно милый». Тишина… Война всех против всех! Дайте мне автомат! От наплыва чувств хочется закричать… Прошлое, будущее, настоящее, земля, воздух, небо, звезды. Время остановилось. Чертово колесо дало сбой… «Тебе приятно милый?»…

Лишившись, души, опустошенный и новорожденный сижу я в мягком кресле. Мысли исчезли, язык прилип к зубам. «Мне нужно по быстрому»… В туалете какой-то человек раскладывает «дорожку» на маленьком зеркале. С минуту он стоит испуганный, а потом протягивает свернутую купюру - «Хочешь?». - Спасибо нет…

«Удивительный день» - говорю я по возвращению, «Мне только что предложили героина». Наверное, я выгляжу как наркоман… - Ты согласился? – Нет. – Ну и правильно, ведь у тебя есть я.

Парочка рядом - откровенно занимается сексом, не обращая на нас внимание. «Да, да, глубже, глубже»… И снова сердце безумно стучит в виски. Это вино и похоть делают второй обход через печень. «Я хочу тебя сейчас» - говорит она, при этом доставая презерватив. Запускаю руку ей под юбку. Океаны впадают в реки, дождь испаряется в облаках. Всех своих богов я готов принести в жертву. Оставим техническую сторону для святых.

Зачем достраивать Вавилонскую башню, чтобы сравнятся с Яхве? Не лучше ли опустошить землю, высосав из неё жизнь, превратить культуру в сточную канаву, чтобы мерзкое зловоние навсегда осталось в памяти потомков. Все мои друзья – шлюхи, наркоманы, фарисеи и людоеды. Все мои идолы – отщепенцы, изгои, нищие. Дьяволы их, одолевавшие столь же безжалостны, как и работорговцы. Разве их стон и плачь, не делают землю всё более невыносимой? Что толку в сводах мудрецов, советах родителей, мертвых книгах, законах лицемеров? Какой толк в ученых, философах, мыслителях, художниках, поэтов, если основной фундамент жизни не изменен? «Плодитесь и размножайтесь». Кому что? Кому плодится, а кому размножаться? Где грань, что отделяет единое от целого, плод от множества? У меня нет сил, чтобы разгрызть эту кость. Имя ей – Любовь. Не проще ли её зарыть на будущее? Тысячи лет для меня мало. Пусть змей искуситель проглотит собственный хвост, замыкая круг ада на челе вечности… «Тебе приятно милая? Тебе приятно?»…

На улице солнце лезет в глаза. И мы словно кроты ползем через перегной, выискивая пищу. – Ты голодна? Может, зайдем в Макдональдс? - Сделай заказ сама, я пойду, помою руки… На дне блестящего унитаза с золотыми ручками лежит страница из «Скрижалей» Гермеса Трисмегиста. Аллилуйя. Идёт двадцать первый век. За окном всё тот же Египет с иным размахом чудес. Народы фараонов обросли пиджаками и толстой кожей. Порочность окончательно утвердилась в сознании. Что, в сущности, изменилось за тысячелетия? – размышляю я. Люди не стали добрей и милосердней, разве что тоньше и хитрей. Идеи всё также рушатся и загнивают. Мир ссыхается, а публика, словно орешки прижимается телами друг к другу, пропитанная страхом будущего. Близится новая эпидемия. Разве не я совершенствовался долгие годы в обмане, чтобы понять это?…

Курдская кровь что-то бормочет о хаосе. Детям степей не ведом «Пир во время чумы». – Смотри, - говорю я ей, сейчас будет маленькое шоу. Отпиваю молочного коктейля и «блюю» на стол, потом корчу рожицы, будто на меня снизошло божественное откровение… - Тебе плохо? – подыгрывает она, - Тебе плохо? Тишина… Вот и люди перестали есть ожидая развязки. «Что с вами?» - на помощь спешит молодой человек в красно-желтой форме…

Ха-ха-ха. Ты видела их лица? Мне показалось, они потеряли аппетит. Восхитительный день! Я напился как свинья… «Россия, Россия, куда несешься ты» - поёт душа…

Тот, кто лечится по медицинскому справочнику, рискует умереть от опечатки.

Этот рассказ принадлежит перу одного очень талантливого и смертельно больного человека. С искреннеей благодарностью Александру М.