Лето над городом из Главы 6 романа...

Тёплая погода накрыла Москву внезапно, выпустив из зимних гаражей автомобили бережливых владельцев, раздев москвичек и заставив маяться от перегрева не по сезону утеплившихся гостей столицы. Весна заглянула мимоходом, не затопив половодьем, не успев наскучить нагим пробуждением природы: слишком быстро установилась типично летняя пропорция между количеством солнца и привычкой его получать с первыми лучами. Только я дремала на ходу, как бутон, забывший распуститься, поджидая лучших времён. Не хватало дождя, свежести потока небесных слёз для очищения от зимних грехов и тотального обновления жизни.

Как-то под вечер небо заволновалось и почернело. Стремительно налетевший ветер закручивал в воронки плохо лежавшие и висевшие предметы.  Провода сворачивались в серпантин и крошились, безвольно повисая на столбах. Вдоль улиц метались сорванные вывески и крыши торговых палаток, нападая на и так уже покалеченные фонари, витрины, автомобили, остановки измученных стихией обездвиженных автобусов и троллейбусов, продолжая уродовать их и рассыпать вокруг битое стекло. Деревья-старожилы с тяжёлым скрежетом лишались массивных ветвей и даже крон, а молодые и упругие стволы истово кланялись земле. Всё живое устремилось в убежища.

Город в считаные минуты опустел, будто настал комендантский час. Из окна было видно, как по длинному широкому коридору проспекта несётся энергетическая фурия, никому и ничему не оставляя шанса быть незамеченным и нетронутым. Небосвод извергал звуки, одновременно изображавшие беснование проснувшегося вулкана, рокот десятибалльного шторма и прорвавшего дамбу наводнения. Каждая капля начинающейся дождевой феерии с грохотом обрушивалась на землю и подскакивала, как гуттаперчивый мячик, чтобы через мгновение плюшкой шлепнуться и превратиться сразу в лужу.

Спустя минуту я восторженно следила за шквалами воды, которые после удара об асфальт изменяли направление и фонтаном изливались вверх. Оркестр непогоды пугал и  в то же время завораживал. А невидимый дирижёр профессионально справлялся со стихией: заставлял встречные струи извиваться на высоте второго этажа, водил рукой ливня по окнам и подоконникам, как по гигантскому ксилофону, подбадривал ударную группу грозовых разрядов и молний.

     Слог дождя невероятен.
     Среди плача струй и пятен
     Ржавой глины на асфальте
     Грезит куст: "Меня ужальте,

     Придавите грудью ливня,
     Наделите мощью бивня."
     Грозовая туча спеет,
     А земля со стоном млеет,

     Раздвигая складки кожи,
     На наложницу похожа.
     И вздымается природа,
     Ждавшая воды полгода,

     Пьет взахлеб и с вожделеньем,
     Дышит с грацией оленьей,
     Первозданье обнажает
     И саму себя рожает.

     В лунках неба просветленье,
     Громовержцу - удивленье,
     Что любимое творенье
     Огласит весны явленье.

Почти неделю после этого жара выпаривала влагу. Жилось с ощущением, что в небесной канцелярии перепутали географические пояса и средняя полоса переместилась в Арктику, а москвичи оказались в тропиках. Прогноз не сулил облегчения. Вяленые граждане приволакивались на работу, отсиживали положенное время и уползали домой, под сень кондиционеров и душей с холодной водой (да и горячую повсеместно отключили, для профилактики).

В один из таких дней мой Любимый возник под окном офиса с пакетом черешни и слив ...