рассказ

он медлит, он выжидает, он тянет
за тонкую талию грустное время.
она бреет голову налысо,
греет ладони над густым белым паром,
плавит цветочки из парафина
и волочит непомерное бремя
ответа.
сверкание сонного лета рисует ей ад.
ад, что скрыт меж сегодня и завтра,
когда неизбежно, легко и внезапно
она понимает - близок конец
двух плеч, двух непонятых фраз
близ страха, влечения, похоти дикой.
дрожание голоса, трепыхание света
ей ненароком напомнят рассказ -
историю молодого поэта...

он пишет слова, одно за другим
болью, кровью, густой темной кровью.
спокойно вокруг безупречной оси,
лишь пятна стекают на белый квадрат.
он пишет и мнет, а затем снова пишет
ее закоптившейся, черной любовью.
прожженный насквозь их чувств суррогат,
как скомканный вечер, как лист.
догорает.
ржавые пятна вползают и тают,
и, вроде, они обо всем уже знают,
но страшную тайну покорно хранят.
она нервно шепчет другие слова
в трубку тихонько прерывисто дышит.
отбой-гудок, глоток-тишина...
в безмолвии редкие капли росы,
зрачки пропитались их горькой солью.
смывая волны, одну за другой,
он грезит, он дремлет, лелея покой,
насытившись не стихающей болью.
город. река. разводят мосты.
глухие шаги вдоль мощеных аллей.
в безмолвии старых домов - он один.
он в ней, он в себе, он в тайне своей...
в древесной коре, в лучезарном окне
покоится мир долгожданных страданий.
ее силуэт скрыт за ширмой картин.
насилие над плотью; попытки извне
в полете свеченье звезд отторгают.
поэт отступает под натиском слез.
сила ступает по городу, рядом.
воля витает в сумраке, в ночи.
он ищет тени в безоблачных взглядах,
а солнце - в лицемерии прочих.
дыханием ветра окутана ложь.
его много дней ее дрожь забавляет...
источником ярких воспоминаний
является то, чего больше нет.

он медлит, он выжидает, он тянет
за стройную талию грустное время,
не зная, не ведая, не понимая,
но веря во что-то, безудержно веря.