Счастлив тот, кто умеет любить

                *

Год 1999. сентябрь.
Я вышел на улицу поздним вечером и остановился у своего подъезда. Легкий ветерок донес до меня запах приближающейся осени. Фонарь освещал пыльный асфальт. Я достал сигарету и закурил. Из темноты выплыла фигурка девушки. Она подошла ко мне, обхватив себя обеими руками за худенькие плечи. Я узнал в ней соседскую девчонку Лилю. Она стояла рядом со мной и молчала. Я тоже не произносил ни звука. В конце концов, она прошептала охрипшим голосом: «Можно сигарету?» Я достал сигарету и протянул ей зажигалку. Она как-то судорожно затянулась, а потом спросила меня:
- У тебя есть подруга?
- Да, - соврал я, слегка опешив.
- Понятно – пробормотала она.
- А у тебя есть друг?
- Есть. Только мы поругались.
Мы замолчали. Она разглядывала фонарь. Я изучала мысы своих ботинок. Она курила. Позже я почувствовал на себе ее пытливый взгляд.
- Ты любишь ее? – спросила она.
- Кого? – не понял я.
- Ну, подругу.
- Люблю.
- Понятно.
- А почему ты  поругалась со своим молодым человеком? – поинтересовался я, хотя мне было совсем неинтересно.
- Не знаю, - ответила она, задумавшись.
- Ну, значит, скоро померитесь.
- Думаешь? – спросил она так, будто от моего ответа зависела судьба человечества.
- Конечно.
Повисла пауза. Я закурил вторую сигарету и предложил ей. Она отказалась. Она просто стояла рядом и чего-то ждала, от меня ли, или от кого-то еще, я не знал.
- Мне пора, - сказал я.
- Пока, – пробормотала она.
Я пошел к машине. И долго еще просто сидел, облокотившись на руль.  Она так и не пошла домой -  исчезла в сумерках. А я повернул ключ зажигания и  поехал колесить по ночному городу. 

На следующее утро я проснулся в ужасном настроении. Все валилось из рук. Даже бутерброд упал на пол. Весь мир сговорился против меня. Я застрял в пробке, опоздал на работу и пролил на белую рубашку кофе. Вечер я решил провести дома, лежа на диване у телевизора. Не вышло… на обратном пути с работы у меня сломалась машина. Уставший и измученный, я добрался до дома около полуночи. Какого же было мое удивление, когда  я обнаружил у дверей своей квартиры Лилю. Она сидела на ступеньках и курила.
- Привет,- сказала она и как-то виновато улыбнулась.
- Привет, - ответил я и достал ключи.
- Где ты бродишь по ночам?
- Машина сломалась.
- Хм, понятно.
- А ты что здесь собственно делаешь?
- Тебя жду.
    Как только я приоткрыл входную дверь, она прошмыгнула в квартиру. Никаких вопросов. Она прошла на кухню, открыла холодильник и  долго гремела посудой. Я тем временем снял ботинки и развалился на диване. Она тихо позвала меня. Сначала, меня даже мучили сомнения, звала ли она меня на самом деле, или это был лишь плод моего воображения и усталости. Я все же встал и пошел на кухню. Она сидела на подоконнике и курила, а на столе меня ждал ужин.
Она открыла окно, глубоко вздохнула и сказала: «Осенью пахнет». Потом она потушила сигарету и ушла, не  сказав ни слова.

                *
    В воскресенье я проснулся в семь часов. За окном светило солнце, и я долго сидел на кухне, разглядывая листопад на фоне сияющего голубого неба. В глубине души я радовался как ребенок этому солнечному дню. Мне казалось, что это просто какое-то счастье заглянуло в мою серую жизнь. Я не спеша оделся и отправился прогуляться к Патриаршим прудам. Там я увидел Лилю. Она стояла и разглядывала листья, плавающие на поверхности воды. Мне стало как-то не по себе, оттого что я встретил ее здесь в столь ранний час. Я хотел было пройти мимо, но она резко обернулась и помахала мне рукой. И ноги понесли меня к ней.
- Привет, - сказал я. Я совсем не узнавал свой голос. Казалось, он звучал откуда-то из глубины.
- Неправда ли,  прекрасное утро для неожиданной встречи?
Я стоял, уставившись на нее, совсем сбитый с толку. Казалось, что она нарочно выводила меня из себя. Меня злили ее хитрые глазки, которые буравили мой лоб. Хотелось закричать: «Хватит!» Но я не мог произнести ни звука. Не знаю, сколько прошло времени,  может минута, а может и час, но я пришел в себя только тогда, когда за моей спиной заплакал маленький ребенок. Лили уже не было рядом. Она исчезла. Я побрел домой. 
Я шел и размышлял о ней. Она выплыла из темноты тем вечером и теперь  ненавязчиво преследовала меня. Я был не против, и это изумляло меня больше всего. Казалось, она околдовала меня сигаретным дымом и своей юностью.
Настал вечер. Я сидел дома у телевизора и думал обо всякой ерунде: о кошках и о микстуре, об осени и домашних тапочках. Хотелось звать на помощь. Но я не знал, кого мне звать. А, может, я убеждал себя, что не знал. И тогда я оделся и вышел на улицу. Я долго колесил на своей машине вдоль загадочных проспектов, а ближе в полуночи я забрел в пицерию. Там было полно свободных столиков. Я сел у окна, заказал себе пиццу, стакан апельсинового сока и уставился сквозь идеально-чистое стекло на рекламный щит. За соседним столиком расположилась молодая пара. Девушка сидела лицом ко мне. Она была необычайно красива, но в глазах ее проступала неописуемая грусть, или  даже боль, выходящая за пределы нестерпимой боли. Во всех  движениях ее губ чувствовалась какая-то невероятная, доколе невиданная мной нежность. Она часто поглядывала на наручные часы, но у меня не складывалось впечатление, что она куда-то торопилась или хотела побыстрее избавиться от своего спутника. Я заказал себе еще пиццы. Никто не ждал меня дома, и я не торопился вернуться в свое убогое жилище. Как выяснилось позже, я глубоко ошибался.


Я вошел в подъезд и замер. Сверху доносились звуки знакомого девичьего голоса: «Позвони мне, позвони…» Это пела Лиля, она пела совсем тихо, но ее голос проникал в каждый уголок моего сознания. Сердце защемило в груди. Я посмотрел на часы и попытался представить, как долго она ждет у моей двери. Вероятно, уже больше трех часов. Не знаю, почему я решил, что именно столько. Я медленно поплелся вверх по лестнице. Мне стало как-то неловко перед этой юной девочкой. Я добрался до своего этажа. Лиля стояла, облокотившись на подоконник, и смотрела вниз. Я знал, что она видела, как я заходил в подъезд. Она знала, что я стою за ее спиной, но не шевельнулась.
-    Лиля,- позвал я.
- Привет, -сказал она хрипловатым голосом. Но она так и не повернулась.
- И давно ты здесь?
- Какая разница? Тебе ведь на самом деле это неинтересно,- произнесла она беспристрастно.
- Лиля… ты …
- Врешь! – сказала она приглушенно. – Ты врешь самому себе.
- Лиля, понимаешь…
- Хватит, - она спустилась ко мне, взяла ключ, отперла дверь, и прошла в квартиру.
Мы сидели на кухне и молчали. Она приготовила мне салат и жареный картофель. Но есть я не мог. Я презирал себя за слабость. Мне не стоило пускать ее к себе в квартиру. Но я струсил и позволил ей войти. Теперь она была хозяйкой положения, а я чувствовал себя провинившимся мальчишкой.
Лиля сидела на подоконнике в знакомой мне позе и курила. Потом она вышла из кухни и закрыла за собой дверь. Но входная дверь так и не хлопнула, я знал, что она осталась. Я выключил свет и пошел в спальню. Она стояла у  окна спиной ко мне обнаженная. Я застыл в дверях, не решаясь приблизиться. Она медленно произнесла: «Только не надо говорить о нравственности». Я подошел и обнял ее. Она погладила меня по руке и сказала: «Если хочешь – я уйду». «Не уходи», - пробормотал я и нежно коснулся ее губ.       

Я проснулся рано утром. Никого не было рядом. Я оглядел измятые простыни и вспомнил отрывки сегодняшней ночи. Мне казалось все это чем-то ирреальным. Была ли она здесь? Спала ли Лиля в моей постели? Я побрел на кухню варить кофе. Я чувствовал себя старым развратником, ей было 17, а мне 24… Я жалел себя и презирал. Но в моем сердце было столько нежности по отношению к этой юной девочке, которая теперь принадлежала мне.
Которая не принадлежала никому…

                *
Настал ноябрь. Холодный и промозглый. Лиля приходила все реже и реже. Мне казалось, что она пресытилась этой страстью. Я чувствовал, как она все больше отдаляется от меня. Мне становилось страшно от одной только мысли, что однажды она уйдет, и больше никогда не вернется в мою жизнь.
Я ощущал жуткую боль, которая невыносимо болела. Она ускользала от меня, устремлялась в какой-то свой чудесный, неповторимый мир, в котором не было места для меня. Я боролся, но мои усилия были тщетными; если бы она хоть самую малость хотела мне помочь… я бы сохранил нашу любовь. Не уверен, была ли это действительно любовь для нее, или это было только мое воображение, но тогда я просто жил, любил и был счастлив…

На Рождество мы отправились во Францию. Я провел с Лилей пять самых лучших дней в моей жизни. Париж подарил мне надежду на будущее. Мы вернулись в Москву, и все, вроде бы, стало приходить в норму. Я больше не чувствовал пропасти между нами, Лиля проводила со мной все больше и больше времени.

Лето подходило к концу. Дела шли в гору: я получил новую должность, купил квартиру в новостройке  и машину. Как-то вечером я вернулся домой в отличном настроении, Лиля ждала меня на кухне. На столе стоял ужин, а она сидела на подоконнике и курила. Она ни разу не взглянула на меня. Я сел за стол и тоже закурил. Она подошла ко мне сзади, обняла и поцеловала в затылок. По спине пробежали мурашки. Сердце бешено заколотилось… «Прости, я ухожу…» Больше она ничего не сказала, молча вышла и тихо закрыла за собой дверь.

                *



Я сидел у приоткрытого окна. Шел дождь. Капли с остервенением бились о стекло, стекали на подоконник. Я думал о Лиле. Прошел почти год с тех пор как однажды вечером я встретил ее у подъезда. Она появлялась и исчезала, никогда не задавала вопросов, не требовала ответов и объяснений. И все было до безумия просто. Я любил ее. Я не смел признаться ей в этом. Я был счастлив. Я знал, что она больше не придет никогда. Но я был благодарен судьбе за то, что мне выпало счастье любить.
Дождь закончился. В комнату ворвался порыв ветра, он принес свежесть и какое-то облегчение. Я закурил сигарету. Мне захотелось научиться летать.