Видение

Ясно  помню:

Лежал обнаженным
В ослепительном свете лучей,
Чуть устало склонились в зеленом
Две бригады дежурных врачей.

Длился сон и цветной и прекрасный;
Брызги света и пальмы вокруг.
На поляне с травою атласной,
Сочных роз пламенеющий круг.

И больничное небо в известке,
Как судьбины безжалостный дар-
В одеяло б уйти от вопросов,
Но и там иссушающий жар.

И тогда доброй феей из книжки,
Вы закрыли собой окоем.
С медицинским журналом под мышкой
Вы останетесь в сердце моем.

И когда уже - хоть на стену,
От терзающих душу смерчей,
Вы сказали:
- Два кубика в вену!
О, причудливых грез казначей!

Чтоб опять расстилалось пространство
Под копыта лихого коня,
Что с тревожащим постоянством
Навещает в палате меня.

И вот уже скачем к той чудной планете,
Где бал заправляет бессменно весна,
Где люди счастливо смеются как дети,
И женщины смотрят улыбкой маня.

На мартовском снеге синеющих теней
Там звоны повсюду веселых капелей,
От хруста шагов замирают газели,
А рядом беспечно цветут иммортели…

Волшебный корабль уже ждал у причала,
На палубе весело конь гарцевал;
И радугой весла гребцов засверкали,
По знаку, который был с берега дан.

И вот понеслись мы в лазури паря,
Как будто бы ветром полны паруса.
Лишь звуки серебряной флейты окрепли
И стали слышней мертвецов голоса.

Затишье сменилось порывистым  ветром,
В качании мерном  исчезла Земля,
До боли знакомая женщина в белом
Мне руки тянула о чем-то моля,

Но поздно прозренье и рвенье нелепо;
Оставлен вращаться ненужный штурвал
Там впереди закрывает полнеба
С грозой небывалой чернеющий вал.

И светит огонь ослепительней Феба,
Сиренами ангелы где-то поют,
Неистовый шторм свирепеет от гнева,
От ярости волны до звезд достают…

А я все лечу, все стремлюсь и вею,
И сам я как яблони розовый дым.
В лесах светляками незримыми тлею.
И Вышнею волей я вечно храним.