Детство. Лепет

Ладошка моя - Байконур светляков,
Иль Внуково божьих коровок...
Я главный конструктор мечты под альков...
Мой крот и в подмирье ловок...
Мой ливень - источник, любовник и муж
Грозы, что в огне - саламандрой,-
Их чада в пеленках из скомканных луж -
Буль-бульки в пузырных скафандрах...
Мой мир не растрачен, в нем много всего!-
Дарю вам его беззаветно...
Я шут, я романтик, я ангел Его...
Я верю, что все - не тщетно!...
****
Это памяти рыхлая каша
вперемежку со снежной крупой...
Вы - Наташа, я знаю, Натаща,
Но себя называете кошкой...
Лето празднует. Радугой. Громом.
Переливами труб водосточных
Через край. Стать так хочется гномом...
И я стану им, веришь, точно!
Занялся неспроста я шаманством...
Да простят мне пииты это...
Чтоб отметить дождинок "Шампанским"
Чудо-праздник - явление Лета!...
Так за Лето! За чудо! За всех! Y+Y+Y...))))
****
"Пусти меня, мама, пусти!
Мне надобно срочно расти!
Чтоб взгляд в голубое оконце
Сорвал, как цветок, это солнце!
И свет разбросать лепестками
Моими большими руками!
Чтоб стало теплей, и светлей, и добрей!
Пусти меня, мама, скорей!" -
Так крикну я громко...Смогу...
Но вышло "Ага!" и "Угу!"...
А мама заплакала - ах!...

Так сделал я первый свой шаг...
****
Нет выбора - надо расти,
Нет выбора - надо взрослеть.

"Отец, отпусти, отпусти,
Мне надо, ведь небо - клеть,
Мне на небе тесно и пусто,
И звезд надоела тля...
Отец, мне от знаний грустно,
Что есть где-то там Земля..."

Промолвил отец, отпуская,
И был он совсем не рад:
"Ты сам отказался от рая...
И выбрал дорогу в ад..."
***
В васильково-ромашковом детстве
Я оставил сиреневый бред.
Там в подсолнуховом королевстве
Правил сторожем пьяный сосед.
А еще было много неба.
И соседкина челка - страх!...
Чесночина с горбушкою хлеба
Горько-сладким щипком на губах.
И зачем же достался принцессе
Этот вредненький папа-сосед...

Был бы Пушкиным - стал бы повесой.
Хорошо, что все это лишь бред...
***
Гром урчал, как живот.
А живот не урчал.
Он молчал.
Грязно-каменный небосвод
Заскучал...

Я ж на зонтике счастья спустился с небес
Мотыльком. Одуванчиком. Вором.
И по радуге в мир этот каменный влез
Любопытным иль алчущим взором.
А потом, когда снова я ввысь уходил,-
Не идти же с пустыми руками,-
Я цветов и желаний для звезд прихватил.
Так любуйтесь! Они перед вами.
Он запомнился мне - цвето-каменный мир,
Виртуально-желанный и серый...
Я еще бы вернулся, чтоб скушать пломбир
И обпиться ситро в нем без меры.
Но мой зонтик истрепан и градом пробит...
Вся надежда на гнома и крылья...
но не режутся крылья. И гном мой убит.
И сомнений сон полон, что быль я...
***
Я видел, как гибли дождинки,
Ничком ударяясь в асфальт.
Был день. Были чьи-то поминки.
Кутья и старушечий гвальт:
"Совсем не пожил и убился..."
Я видел, домой уходя:
Безмолвно туман возносился
Душою дождя...
***
Из множества вариантов, предложенных мне на выбор,
Я выбрал землю, жену и рассвет...
Мне эту собачью жизнь предложили щенком скулящим,
А мне не хватило жестокости,
Чтобы выплюнуть пулю отказа им в лоб...
Щенок подрастал в сенбернарье лохматое счастье...
Жаль, век у огромных, безбрежных собак
Короче любви к ним и памяти...
Вот за память и цепляемся, и не ищем бездомных щенков,
потому что мы сами бездомны. И так надо найтись нам самим...
Мы в ночное бредем табуном, называя галопом трусцу,
А случайное счастьеце - рысью, подменяя припрыжкой аллюр...
а когда ковыли по весне ли, в ночном ли, а то и с утра
Отраженье окрасят банальной и выцветшей охрой,
Оглянувшись, опомнившись, будем стремиться назад
Прямо в те подворотни, где визг и тоску миновали,
И были горды, что и визг, и тоска - в нашу честь...
И силиться вспомнить уже ни к чему имена этих брошенных улиц
В них уже не войти...И не выйти из выбранной шкуры...
Я лучам и рукам подставляю доверчиво холку
И зову свое счастье, подрагивая и скуля...
Приручите меня, пожалуйста...
***
Этот старенький гном мне являлся во сне.
Ослеплял лепестками ромашек.
Недоступной звездой на колодезном дне
И мечтой звал все выше и дальше...
А потом начиналось вдруг чудо - полет!
Сладострастье из страха и счастья.
Постижение ангельства. Бог-небосвод
Возносил меня вверх за запястья...
И рассвета огонь мое счастье гасил...
Гном мой умер судьбе на потребу...
Но бросаю вдруг снова свой старый костыль...
Пусть во сне. Но бегу я. По небу...
***
Я поспешу на краешек разлуки,
иллюзиям оттаптывая пятки,
Через пол мира строить акведуки,
С одною лишь надеждой на запятках...
Я в пропасть под названьем "Мы не вместе..."
Обрушу весь балласт, что за плечами...
Сгоню ворон, как курочек с насеста,
Что небо воронят тоской ночами...
и эта ночь пусть станет первой белой
Не в нашу честь, а в честь отеля "Вместе!"
Да будет счастье! Просто - честь по чести...
Я в помыслах своих не слишком смелый?...
***
Расстелю этот луг не рукою - клюкой.
Он весь в шрамах от высохших русел.
Оторочу закоса неровной строкой,
Земляничных не трогая бусин.
Там до рези в ресницах цветов пестрота.
Там и мама с отцом молодые...
Моя память, как холмик над норкой крота,
Как отдушина в мертвой твердыне.
Седина одуванчиков - мудрость иль крах?
грань незрима - одно дуновенье.
Но великая сила живет в семенах
Генотипом былых поколений.
Мне б на зонтике детства лететь и лететь...
Но года - двухпудовые гири...
Вариант вознесенья один - умереть.

Пью за жизнь я под дичь-чахохбили...



***

Если нет поутру на востоке полоски рассветной - дорисуй...Если давит башмак - отпусти его вплавь, сам же босым прошествуй по небу, хотя бы по луже...Мне так жалко, когда возвращают поэтов, заплывших за буй,- мне поведать они не успели, что там, где я не был, где истина чище и глубже...Если взгляд твой застало врасплох полотно неизведанных истин - молчи...Если сок оказался вином - это мудрость сулит тебе в дар искушенье...Леонардо да Винчи, закончив "Джоконду", найдет пару сотен причин не подать мне руки из эпохи, что создал он сам, лишь за то, что назвал я ее "Возрожденье"...Кто дал право читать в переводе Артюра Рембо? Псевдосносье - как стал я любить этот низ, называемый сноски...Как же жалок и скуден "Турнир уважаемых мною поэтов", терзающих "Пьяный корабль" его...Разве бросил семью, как Верлен, чтоб понять его истину, Бродский?...И страшнее, обидней всего, что я тоже не тот, не другой...И нет ломки во мне от отсутствия дозы в крови невозможности выжить без этой волшебной смеси, что зовется бездонным раствором, наркотиком таинства истин...