Письмо 25. 04. 00

                "...Мы туда колесили с потехами
                Пели песни, снимали кино.
                А когда мы обратно ехали
                Только молча смотрели в окно..."
                /ЛЮБЭ/   

 … Никто не сможет ему объяснить, что произошло, да впрочем, теперь это уже совершенно не интересно. Беспокоило лишь то, что ему не дали полюбоваться первыми звездами, а подняли и потащили в какую-то машину. Зачем вся эта суета, крики, эти гримасы и метания? Он все равно ничего не чувствовал и не замечал, кроме звезд. А ведь было так приятно лежать и смотреть в небо, наблюдать рождение ночи,  ощущать теплый ветерок на лице (а верней лишь догадываться о нем).

Как-то за каждодневными заботами и суетой он даже не заметил, что давным-давно наступила весна, и природа совершенно по-человечески излучает девичью ласку и тепло. Здесь время странным образом умело быть одновременно и неудержимо быстрым и тоскливо ползучим. Дни проходили один, сменяя другой. Нет, ему не было скучно. Наоборот, погруженный во множество дел он не замечал того, что видел теперь.

В этот день их колонна загрузилась продовольствием, боеприпасами, горюче-смазочными материалами и по уже давно накатанному маршруту двигалась «домой», в расположение базового района 51 ПТГ Тульской ВДД. Сидя на БТР-Д, парень наслаждался радостью движения. Рядом тряслись на «броне» его бойцы, как всегда чумазые, но с огоньком в глазах, курили свою вечную «приму». Красный закат заставлял щурить глаза. Пушистые сочно-зеленые деревья сплошным ковром покрывали все вокруг. Колонна все глубже втягивалась в горы, оставляя равнинную часть Чечни позади. Некоторые офицеры, сидя в кабинах, пили и шутили о том, что светофоры придумали для того, что б можно было спокойно выпить (а здесь светофорами и не пахло). Все это было совершенно обычным делом и парня не волновало. Проехали мотострелковый полк. «Мабута»- так десантники в шутку называли тех, кто не прыгал. Обычно отсюда колонну сопровождали несколько МИ-24 в качестве воздушного прикрытия. Но сегодня вертолетов не было. Было непривычно без постоянной трескотни над головой. Как-то незаметно парень погрузился в свои мысли и не обращал внимания на кочки, ухабы, и все остальные прелести горной дороги, на тяжелый, до смерти надоевший бронежилет, на то и дело больно бряцающий по ногам автомат.

Он вспоминал, как однажды теплым летним вечером (как давно это было!) в городском детском парке кормил мороженым ослика. Как потом девушка, что была тогда с ним, писала о том, что было бы не плохо, если б он приехал, и они снова кормили бы всех встречающихся ослов и ишаков мороженым, катались на машинках и вообще прожигали бы их непутевую жизнь.

Звука взрыва он не услышал. Открыв глаза, помнил только яркую вспышку взорвавшегося впереди топливозаправщика. Потом почувствовал тупую, сковывающую боль. Как-то нереально, не по-настоящему беззвучно рядом рвались мины. Горячей взрывной волной его сбросило на дорогу между горевшей машиной и нелепо развернувшимся «разутым» БТРом. Тело не слушалось, и даже глаза не двигались. По поднимающемуся вверх дыму было понятно, что его бэмс тоже горит. Голову распирало от невозможной тишины, она оглушала мозги. Он примерно представлял, что сейчас творится на дороге. Как бы в подтверждение его мыслей, мимо пригнувшись, пробежали два стреляющих на ходу солдата. У одного все лицо в крови, было видно, что он орет. Соседние кусты слабо вздрогнули от прошившей их короткой очереди. Все, что он сейчас чувствовал, совершенно не соответствовало тому, что, как ему казалось, он должен был бы чувствовать. Ни малейшего желания что-либо изменить. Боль тисками сжала все мышцы, но она была здесь совсем ни при чем. Страха тоже не было. Парень словно со стороны наблюдал за всем происходящим. Каким-то другим зрением он видел засевших на соседней горке «чехов», стреляющих из подствольников, «мух», стрелкового оружия. Видел спокойно нажимавшего на курок снайпера. Видел, как сержант-дембель целился из РПГ, но никак не мог решить, куда же стрелять, а потом, словно передумав вообще, медленно прилёг и затих. Видел, как озверевший прапор орет на расчет ЗУшки. К ее грозному и уверенному реву прибавились еще несколько крупнокалиберных пулемётов. Ошалевшие от страха солдаты, только получив несколько крепких ударов по лицу, стали хоть чуть-чуть соображать и, укрывшись среди придорожных камней, начали отстреливаться. Видел, как механик-водитель в черном танковом шлеме со слезами на глазах оттаскивал своего зему-радиста под укрытие брони, а потом «открытым текстом» докладывал по радиостанции о случившемся шепелявя разбитым ртом. Пьяный офицер бежал прямо по дороге мимо горевших машин и, словно споткнувшись, повалился лицом в камни.

А потом прилетели вертушки... Они делали заход за заходом. Но было поздно. Чехи рассредоточились и уходили под прикрытием сплошной зеленки. Вертушки косили своими пулеметами верхушки деревьев, НУРсами ковыряли горку. А брошенная техника сиротливо стояла на дороге. Покореженные, горящие машины выглядели, словно забытые после какого-то чудовищного театра декорации. УРАЛы с топливом уже догорали и густо дымили. «Сейчас в БТРе рванет б/комплект, а там еще 4 ПТУРа»- подумал парень. Эта мысль возникла и мгновенно пропала, не вызвав никаких эмоций. Стрельба стала одиночной, а скоро и вовсе прекратилась. Выходить из случайных укрытий никто не спешил. Лишь несколько опытных, прошедших не одну войну офицеров и контрактников заводили уцелевшие КАМАЗы и УРАЛы, оказывали первую помощь раненным и орали на солдат, церемонившихся с убитыми. Именно благодаря этим людям колонна не была полностью уничтожена. Это они не растерялись при первых взрывах, мгновенно сориентировались, оценили обстановку и развернув стволы БТРов, ЗУшек, открыли ответный огонь. Глядя на них все остальные, последовали их примеру и патронов не жалели.

...Где-то в полку по тревоге поднимался парашютно-десантный батальон, развед-рота, десантно-штурмовая группа, спец. отряд военных медиков.

А парень лежал и смотрел, как в небе появилась первая звездочка. Боль не росла, но и не отступала, она словно затаилась. Было непонятно: она испугается и уйдет или наоборот, станет совсем невыносимой. Незаметно на темнеющем небе появились еще несколько маленьких светящихся точек. Что-то в их мерцающем свете притягивало, завораживало. Глядя в небо, парень совершенно отключился от реального мира. Мысли о том, что случилось, и что еще случится, просто не возникали. Нельзя его за это винить. Как маленький ребенок, став эгоистом, он совсем не думал о тех, кто был здесь с ним. Не думал о своей заметно сдавшей за последнее время матери, которая наверняка не переживет случившегося. Не думал о любимой, о друзьях и даже о своей боли. Звезды горели все ярче, они его манили. Он чувствовал, как они хотят рассказать ему что-то важное, вечное, по сравнению с которым все остальное лишь недостойная суета.

Потом его грубо подняли и потащили к грузовику. Он хотел, он мысленно умолял, что б его оставили в покое. Он злился, что его так бесцеремонно погрузили, прервав его знакомство с «тайной». Боль прокатилась по телу, проверила свою хватку и вновь затаилась.

Потом была долгая тряска в кузове УРАЛа. Рядом лежали такие же как он … убитые. Об этом можно было догадаться: водитель кочек не считал. Но даже это мало занимало парня. Он больше всего хотел вновь оказаться лицом к звездам.

Когда их выгружали ребята либо говорили шепотом, либо вовсе молчали. Словно были виноваты, что остались живы. Парень по-прежнему ничего не чувствовал, тишина в ушах стала вязкой, липкой, абсолютной. Оказавшись на земле парень обрадовался. Тряска прекратилась, а в небе уже горели тысячи звезд. Удивительно: они не перебивая друг друга, разговаривали с ним, и он их слышал, причем всех сразу. Парень и не заметил, когда начал их понимать, он обрадовался, что разгадка тайны все ближе. А люди не видели, что у «мертвого» медленно катятся по щекам слезы. В темноте они слабо мерцали, отражая свет далеких звезд. Парень чувствовал, что чем больше глядит на звезды, слушает их, тем слабее становится боль и тем легче и радостней у него на душе. Слезы застилали глаза, мешали смотреть, из-за них звезды расплывались. Только тяжело сорвавшись с неподвижных ресниц, они освобождали на время глаза, что б через несколько мгновений снова их заполнить и снова сбежать по вискам.

Неожиданно парень услышал, как звезды запели. Почувствовал, что через миг полетит к ним. Полетит, оставив все земное земле. Лишь мельком мысленно поблагодарил бойца, по неопытности забывшего закрыть ему глаза.

«Смотрите! Он плачет!»- шепнул кто-то. Слезы были еще теплыми, но парень уже не чувствовал их щекотливый бег по вискам. Глаза безжизненно застыли, провожая остекленевшим взглядом душу. «Бывает»- машинально буркнул старый майор и прикрыл мертвые веки ладонью.
 
Парень ничего этого не видел и не ощущал. Он был там... среди звёзд...
___________________________________________________________

   24.04 2000.г. тыловая колонна 51 птг 76 ВДД в районе селения Сержень-Юрт попала в засаду. Первыми загорелись грузовики с б/припасами и соляркой, что не позволило двигаться остальным. «Чехи» и арабские свиньи почти в упор расстреляли остановившуюся колонну. Бой длился около 20 минут. Затем прилетели вертушки.
               Потери:       13 чел. - "200"
                6 чел. - "300"
                6 ед. техники
     Было принято решение: машины, успевшие проскочить, гнать вместе с раненными «домой». А уцелевшие остальные - назад, в «мобутовский» полк. Один человек умер от ран в пути. Еще один - по прибытии в полк.

                25.04.2000.г. (Чечня.Веденский район)
                гв. ст. л-т      = Козяр =