Тебе. ante Deum

Тебе. (ante Deum)

Серебряная игла вышивает в небе, -
параллельно поверхности письменного стола
улетает кто-то. В едином хлебе
человечества раздеваешься догола

то и дело, чтобы остаться в зеркале,
в глазах оплывающих, как стеарин…
И капля в море, открытом веками,
меж ледоходов и заблудившихся субмарин

по волнам мечется. Дорогу к берегу
луна, наблюдающая твой зрачок
на ущербе, тянет как руку Беренгу.
И всё до Господа - не всё ещё.

Рядом бродит сон, вороша ресницы,
вынимая день из уставшей сумки,
как форму времени со страницы
стирают формулы и рисунки

прочитанные всеми. Зашивает сверху
небеса иголка, и напёрсток на сердце -
лишь на пульсе пальцы. То-то будет смеху,
когда под горку всё это скатится,

оставшись в запахе запахнутого, как озеро
зимой, дивана, изображающего в углу
бумажный самолётик, что жизнь забросила,
переигравшая свою игру,

оставшись в голосе, распрямляющим функцию
твою и звука. Перепутанное с «аз есмь»,
«Дао» от стены к стене, что, вопреки Конфуцию,
кончается лишь стулом, предлагая сесть

и подумать о жизни вообще и, в частности,
о перечислении памяти на бумаге и
вопроса собственной сопричастности
магии языка, языку магии

вырванного листа из оставшейся на ночь
книги с картой передвижения вдоль,
когда из под крана сыплется дробью, навзничь,
- Всё что до Господа - всего лишь до.
Серебряная игла выживает, знаешь,
потому что улетает кто-то. Проще говоря,
неподвижность есть, с чем сравнивать, дальше,
только благодаря…