Конь троянских кровей

Этому коню хотелось отдаться...
Или же попросту - чтобы его подарили. Причём, не кому попало, а врагам! М-да...
У него не было подков на копытах. Их заменяли войлочные наклейки. Но конь по этому поводу не комплексовал ибо помнил суть: "У каждого своя война!". Его война была тайная и войлок помогал "нешуметь" по этому поводу...
Ему нестерпимо хотелось пить! В таких случаях остальные кони обычно ходили на водопой. Каждый своей тропой. Он же не мог себе этого позволить и слизывал капельки дождя.
Конь стоял у выцветшей таблички "...троймонтаж". И косил в сторону умным выпуклым глазом. Увы, в той стороне никаким монтажем-строительством Трои даже не пахло. Ему терпеливо объясняли, что пусть он пойдёт, поищет себе что-нибудь другое. Что если хочет найти Трою, то пусть идёт к археологам, пусть идёт к такой-то матери, и вообще - просто пусть идёт. А ещё сообщали, что капельки дождя также умеют что-нибудь слизывать. Например, буквы с табличек. И ещё они говорили противное: "Ишь ты!"...
Где находилось "что-нибудь другое" он не знал. И грустно пасся на случайных лугах.
Его спина не знала седла, а рот никогда не раздирали в кровь удила. Но где-то глубоко внутри него каждая клетка помнила об этом. О том, что его используют. Не спрашивая и ничего не объясняя...
Отношения со свободой у него были странные. Он был ею сыт по горло, а посему не испытывал никакого вкуса.
Иногда ему снились непонятные сны. Огромная глыба истерзанной крепости. Долина, усеянная огнями костров. Возбуждённые люди. И он. Величественный и неподвижный. До такой степени неподвижный, словно бы кто-то исподобился изготовить его из дерева. Именно тогда он приучился слизывать капельки дождя, потому что нельзя было сходить с места. Даже пошевелиться было нельзя. В этих снах было жарко от костров и тесно от переполнявших воинственных мыслей...
Что плохого ему сделал этот мрачный снящийся город? И что хорошего эти возбуждённые люди? Пока снилось - он знал. И ничего не мог понять, очнувшись...
У него был Временный товарищ. Так он его назвал, хотя и понимал, что имя выбрано им неудачно. Да и не имя это было вовсе. В войну таких называли союзниками. Сейчас же никакой войны не было...
Временный товарищ был пегой отталкивающей масти и хромал на одну ногу. С этим приходилось мириться и сбавлять шаг, уж, коль иногда шли вместе. Порою, он даже позволял себе при нём задирать морду к небу, тем самым, подпуская к сокровенному.
Где-то там высоко-высоко пасся могущественный и милосердный Небесный Конь. То, что называли облаками, было его гривой. Остальное на небе не помещалось. Потому приходилось наблюдать лишь за изменением гривы. Если она темнела, - Небесный Конь сердился и высекал подковами огненные молнии. Если же приходило время ему купаться в солнечных лучах, - грива белела...
Он пережевывал воздух. Воздух не имел вкуса. Он озирал пустоту вокруг себя. Пустота была необозрима...
Ему хотелось отдаться. Большому-пребольшому делу. Чтобы было потом о чём снисходительно рассказывать жеребятам. А в душе отгонять сомнения простыми словами: "Что было то было...". И пусть историки всё раскладывают по полочкам. И пусть гадают - чего было больше - хорошего или плохого...
Дела пока не находилось. Лишь Временный товарищ ржал, что на этом лугу трава никудышная, и что надо бы...
Он переводил взгляд с неба на траву и пытался понять, а при чём тут собственно она...
Капельки дождя медленно сползали по телу. А в шевелящихся губах проступала невысказанная мольба ко всеблагому Небесному Коню. Но его грива опять была почти чёрной.
Небесный Конь был им недоволен...