Императрица

Ааш посвящается

Часть 1. Гладиаторы.

эпиграф:
<Наполнен звуками жестокий Колизей,
Здесь братьев нет, и нет врагов, и нет друзей,
Здесь братьев нет, и нет врагов, и нет друзей,
Есть Император.
И битва – мать моя, а боль – моя сестра,
Салют, приветствие, последние слова,
Салют, приветствие, последние слова,
Я гладиатор.>
Ааш


У гладиатора один лишь путь – арена,
А у актёра – светом залитая сцена,
Но он уйдёт, вкусив рукоплесканья,
А гладиатор отдан львам на растерзанье.

Зачем все ухищренья, чаши с ядом,
Когда ему стоять со смертью рядом,
Когда ему, как ждёт кольца невеста
Императрицы ждать решающего жеста.

Она взирает вниз с полёта своей ложи,
А там, внизу – пусть лезут вон из кожи,
Она жестока, только силе веря,
И гладиатор снова в пасти зверя.

Она горда, опасна, словно львица,
В империи войны Императрица.
Рожать детей лишь дев предназначенье,
А дева-воин любит развлеченья…

И пусть арена вся зальётся кровью,
Не поведёт в смущенье даже бровью,
И палец вниз – убить велит царица…
Нет, не царица, а Императрица.

Боятся многие её суровых взглядов,
Дивятся роскоши доспехов и нарядов,
По красоте и воле каменной добиться
Смогла высот она – Императрица!

И снова кровь, и снова рыки зверя,
Всего лишь жизнь – ничтожная потеря!
Ещё душа в Валгаллу устремится…
Довольна, главное, теперь Императрица. 

Последний бой. И снова будут биться,
Раз так велит бойцам Императрица,
Бой длился долго… вот он, проигравший,
На землю в ранах с тихим стоном павший…

Императрица руку уж подъяла,
Добить того, что пал, она желала,
Но палец вниз направить не успела –
Тут на арену девушка влетела,

В слезах и криках пала на колени,
Просила милому дать жизнь, а ей – прощенье,
Любимого, дрожа, собою закрывая,
Императрицу слёзно-страстно умоляя…

Императрицу просьба сильно разозлила:
«Хочу, чтоб ты его собою заменила,
Пусть он живёт, уж ладно, разрешаю,
Тебя… со мной на схватку вызываю!»

Как человек один, вздохнула дружно ложа,
Такого не было ни разу… ну и что же?
Не две воительницы равно будут драться –
Императрица – бить, девчонка – лишь смиряться…

Вдруг кто-то крикнул: «Стой, Императрица!
Давно хочу с тобою я сразиться,
Позволь за этих двух сейчас вступиться,
От слёз и так с ног валится девица!»

Императрица властно обернулась,
От злобы взгляда ложа ужаснулась…
«Кто ты такой, что смог так вдруг решиться
Мне бросить вызов, мне – ИМПЕРАТРИЦЕ!»

Безмолвно встала девушка в доспехах,
И снова – ропот, в ложе – вспышки смеха…
В глазах воительницы – честность и отвага,
Чтоб бой начать, ждала лишь только знака…

«Ты принимаешь бой, Императрица?»
«Арена кровью всё же обагрится!»
Две девы, только в меч влюблённых,
Схлестнулись в битве за права спасённых.

Они кружились в грозном звоне стали,
Казалось, обе вовсе не устали,
Казалось, бой способен длиться вечно,
И меч встречать другой – до бесконечно…

Они весь мир вокруг не замечали,
Как кошки дикие, сцепясь, они рычали,
Умели обе превосходно драться,
И не умела ни одна сдаваться.

Императрица драку завершила:
Не проиграла и не победила,
Признала равенство, победу не признала
И деву-воина с улыбкою призвала:

«Я мастерство такое редко вижу,
Ты на колени встань – тебя я не обижу,
Меня по-прежнему ты чтишь, наверное,
Так присягни сегодня мне на верность!»

И дева-воин в ножны меч вложила:
«Я присягала и тебе служила,
По твоему высокому приказу
Могу я клясться по второму разу».

Императрица только улыбнулась,
Губами дева ног её коснулась:
«Да видят Боги, так тому свершиться:
Я присягну тебе, Императрица!»

Часть 2. Возницы.

эпиграф:
БИ лишь когда выигравший возница,
взмыленный не меньше своих скакунов,
подошёл к почётным местам вождей, он
увидел, что это был не победитель, а
победительницаЮ.
Мария Семёнова «Волкодав».


Собралась шумная орава любопытных,
И пары впряжены уже копытных:
Коней шестёрка – в каждой колеснице,
Быть первым каждому так хочется вознице…

И вот дан старт, дан жест Императрицы,
И вот вперёд летят три колесницы,
Могучих скакунов бока, глаза – сверкают,
Копыта тучи пыли поднимают…

Рука возницы твёрдо держит вожжи,
И кони белые на света луч похожи,
Три пары серых – дух перемещенья,
Гнедых шестёрка – силы воплощенье.

Толпа в экстазе ждёт исхода гонки,
Императрица в стиле амазонки
Возниц высоким криком подгоняет
И атмосферу больше накаляет.

Ноздря в ноздрю упряжки… Мужество и нервы…
Вот финиш, всё… Но кто из них был первым?
И к трону подошли немедля три возницы,
Решенья ждут своей Императрицы.

Она сказала: «Трудно разобраться,
И мне самой охота покататься…»
И пряча хитрую довольную усмешку,
Велела быстро подогнать её «тележку».

Немедля конюхи исполнили желанье,
Так быстро, как любое приказанье…
Вздох изумленья и в толпе, и в ложе:
Шесть вороных коней на дьяволов похожи,

Грызут поводья, землю бьют копытом,
Привыкли рвать и гнать в бою открытом,
Златым узором блещет колесница…
И вновь начать велит Императрица.

Она сама от собственного жеста
В галоп коней послала прямо с места,
Коней хлеща, крича, она смеясь
От всех других уже оторвалась,

У остальных от первой гонки силы спали,
А в вороных они не иссякали,
Императрица вожжи держит властно…
Как гонка завершится, было ясно.

Конечно, первыми её лошадки были,
Вторыми – серые, уставшие и в мыле.
Рукой поправив сбитую причёску,
Императрица снова встала на повозку,

Чтоб было видно всем, кто пожелает,
Как приз себе она достойно присуждает…
Но не успела произнесть и слова:
Воительница-дева вышла снова,

Рукою правою до сердца – знак почтенья,
Но в этот раз не встала на колени:
«Я убедилась, о Императрица,
Что ты способна только честно биться,

Что суд твой прав, что верность не забудешь…
Так неужели приз себе присудишь?»
Императрица выдала улыбку:
«Ты дерзкая и ждёшь мою ошибку,

Ты хочешь правды, знаешь, что их кони
Устали в первый раз от бешеной погони,
Что с вороными нечего тягаться,
И что со мною очень сложно драться!

Спроси соперников моих – я буду рада
Узнать, кому тогда достанется награда!»
И тот возница, что гнедыми правил,
Сказал: «Я б всё как есть оставил».

Не мог пойти он против приказаний
Императрицы тайных, явных ли желаний.
Тот, что на белых, сразу не ответил,
Но тут толпа смутилась: «Где же третий?

Он в шлеме был, лица мы не видали…»
Воительница вскинулась: «Узнали?»
И шлем подняв, как будто бы играя,
Сказала: «Я не третий, я – вторая!

Но признаю права Императрицы,
Хотела только честности добиться…»
Императрица глянула сурово,
Из рук слуги взяла венок лавровый,

Но на себя его не одевала,
Воительницу ближе подозвала,
И та без страха ей в глаза взглянула,
Но за венком руки не протянула.

«Не знаю, кто ты, дева возражений,
Нам много славных предстоит сражений,
С врагами иль друг с другом – я не знаю,
Венок же между нами разделяю…»

И дева-воин низко поклонилась,
 Какая сила в ней ещё таилась?…
«Не важно, с кем, когда мы будем биться!
Твой бой – мой бой, моя Императрица…»

Часть 3. Павшие.
эпиграф:
<- Да, у них катапульты. Да, мы все
здесь погибнем, если не соберёмся!>
«Зена – королева воинов»:
 “To Helicon and Back”.


1.
Забавы кончились: война на приграничье,
Императрица же не делает различья:
Где зрелища и кровь необходимы,
Арена и война неотличимы.

Вот собираются в поход легионеры,
Стратеги мыслят хитрые маневры.
Из уст в уста восторг передаётся:
Императрица – в роли полководца!

Победы лёгкой хочется добиться,
Честолюбивый план Императрицы –
Смять дикарей в единственном сраженье,
Убить тех, кто дерзнул вступить в её владенья.

Императрица хочет, чтоб воспели
Её отвагу, мудрость менестрели,
Чтоб знали все, от мала до велика,
Как с малой армией врагов разбила лихо.

Разведка донесла, что диких мало,
Казалось, щёлкни пальцем – их не стало…
К стратегам встав почтительно спиною,
Один лишь легион она берёт с собою.

Вот ей коня подводят боевого,
Отделка – с золотом седла её мужского.
Блестят доспехи, грозно меч сверкает,
И радость боя жилы наполняет.

Красуясь, едет впереди Императрица.
Солдаты – сзади, ждут приказа биться –
И умереть, раз так тому случиться,
Раз так велела им Императрица.

Вот вражий стан вдали дымит кострами,
Легионеры стройными рядами
Идут вперёд. Императрица встала
И лагерь на ночь сделать приказала.

Холодный вечер. Армии так близко,
И тучи чёрные висят так страшно низко…
Императрица спать хотела лечь так рано,
Вдруг слышит голос, ей знаком он странно.

Императрица вышла из палатки,
Вдруг как сняло рукою сна остатки:
Там у костра, расслабившись, сидела,
Возница- и воительница-дева.

Императрица перед нею встала,
В свою палатку следовать сказала,
Воительница с радостной тревогой
Прошла за нею следом под пологом.

Императрица жестом сесть велела,
Потом сама напротив девы села.
«О многом я спросить тебя желала…
Но объясни, ты как сюда попала?»

«По вашей воле, о Императрица…
Я присягнула, а потом добиться
Мне места в легионе было просто…
У госпожи ещё ко мне вопросы?»

«Не знаю, кто ты: дух ли возмущений,
Иль человек в одном из воплощений,
Два раза ты меня предупреждала,
Ошибки страшные мои предотвращала…

Делить венок мне было неприятно,
Но что ж теперь, не складывать обратно…
Всё справедливо, всё предельно точно,
А мой народ в меня так верит прочно…

Когда б не ты в защиту чести встала,
Я б уваженье многих потеряла,
Но утвердила б волю свою крепче…
А впрочем, нет, от этого не легче.

О двух вещах спросить тебя хочу я:
Способна ль ты других ошибки чуять,
Хочу спросить, всё ль завтра будет гладко,
Когда начнётся бой, когда начнётся схватка?»

«О нет, мне жаль, моя Императрица:
Не обладаю даром ясновидца.
И точно не могу предречь исход сраженья,
Но у меня своё на этот счёт есть мненье.

Дикарский род – озлобленный и страшный,
Когда дойдёт черёд до рукопашной,
Они начнут неистово сражаться,
Они безжалостны и смерти не боятся.

Мы победим, конечно, я не спорю,
Но этот бой, сродни он будет горю!
Мы слишком много жизней потеряем,
И что с того, что мы не проиграем?

Все эти жертвы – все они напрасны,
Когда войска тебе бессчётные подвластны!
Возьми ещё хотя б два легиона,
И многих жизнь окажется спасёна!

Мы все верны тебе, Императрица,
Нам на тебя надеяться, молиться…
И если верно и единственно решенье –
Мы за тебя умрём без слов в сраженье,

Коль будем знать, что жертва не напрасна,
Тогда и смерть сама в бою прекрасна,
Но если выиграть можно без потери,
То мы нетвёрды будем в нашей вере.

И завтра утром так тому случиться –
Погибнем глупо, о Императрица!»
 «Да ты девчонка, просто ты боишься!
Что ж, уходи, но многого лишишься:

Мой легион искусен, я – подавно,
Назавтра бой окончится так славно…
И я не думаю, что многих потеряю,
И не всегда на смерть я посылаю».

Воительница голову склонила:
«Я не пророчила, а лишь предупредила…
Я не боюсь ни смерти, ни проклятья,
А легион – мой дом, а воины мне братья,

Я никогда от битвы не бежала
И никогда её нарочно не искала,
Вновь острый меч сожмёт моя десница -
Он служит вам, моя Императрица…»

«Ещё вопрос – тебя я отпускаю.
Как звать тебя? Ведь я ещё не знаю…»
«Я родилась в горах, Императрица,
Где в тайне имена должны храниться,

Лишь умирая, имя называем,
До той поры от всех его скрываем.
На твой вопрос ответа не дала я…»
«Иди, иди. И так всё понимаю».

2.
Наутро бой начался долгожданный,
Но в первый миг разрушились все планы:
Дикарской армии намного больше было,
Чем как о том разведка доложила.

И сталь мечей окрашивалась алым,
Легионеров меньше уже стало…
Тела со стрелами и смятые доспехи,
И умирающий, что видит жизни вехи…

И кровь…И много тёплой крови
И стылых тел – как сломанных надгробий…
В земле торчащее дикарское оружье,
И меч упавшего, он никому не нужен…

И крики дикие, и крик Императрицы,
Что приказала биться… Сколько можно биться?
Обречены на смерть легионеры.
Их губит верность. К чёрту эту веру!

Здесь не арена, здесь не колесница,
Здесь смерть живым смеётся прямо в лица!
Когда надежда тает, меч тупится,
И с братом-воином нет времени проститься…

Легионеры гибли – и сражались,
И души с криком с телом расставались.
И чувствовала страх Императрица,
Решила скоро бросить всё и скрыться.

Но бой – гипноз, в котором смысл жизни,
Рожденье жизни, жизни этой тризна,
Императрица вновь атаковала,
Когда у ног её воительница пала:

«Я гибну за тебя… Зачем? Сама не знаю.
Зачем я волю слепо исполняю?
Да я верна, да, верность убивает,
Но верность эту глупость направляет…

Я б имя вверила, как тайну, полю боя,
Но не хочу, ведь рядом я с тобою.
Чтоб сделать многое, я жить ещё хотела,
Но погребальный ждёт костёр погибшей тело…

Я умираю… Крови тебе мало?
Что ждёт там дальше: Ад или Валгалла?
Одно из двух, там жизни завершиться…
Я прокляну тебя, Императрица!»

<2002>