Не оставляй себя наедине...

                                            Игорю  Губерману 


1

Не оставляй себя наедине
С самим собой, рискуя оказаться
Вне времени. Вступление в словесность
Подобное вступленью в этот город
Раскоронованного корсиканца,
Забывшего игрушечный Париж.

Бывало, развезет его Арбатом:
Свобода, братство, равенство, торговля,
То-сё...несут хлеб-соль на полотенце
И “раб свою судьбу благословляет”.

И, славы батогами понукаем,
Расхаживает этаким гиреем
Кумир самонадеянного века.

Но, где ж народ? Чу! слышен глас народа
(Загадочная русская душа):
“Братишка, третьим будешь?” Так ему
Хоть было чем согреться на морозе.

Откроешь книгу на любой странице:
Повсюду тот же Чичиков сидит
(Когда бы не сказать еще  - Лебядкин).
И щурится с обложки мелким бесом,
Преданием советской старины.

Кому сказать, что жизнь прошла задаром?
Не времени ль мы блудные сыны,
Покрытого позором, как загаром?
Забором третьеримской стороны
Оно, похоже, мало тяготится.
И так же тянется, течет и длится.
И все его минуты сочтены.


2

Ах, время-времечко!  ( Уж, Замуж, Невтерпеж
И те же. За кулисами - галдеж,
Накурено…) с назойливым соблазном
Не вытащит торговли чародей
Как чудо хохломы тебя из-под прилавка.
Не потому ль мы жили на бегу
Да тратили тебя на безделушки,
Чтобы пройти сквозь скуку и куку
Свернувшейся со стопора кукушки?
И, значит, в самом деле, дело - дрянь
И нам не бегать по чужим задворкам
Апофеозом мишиных витянь.
Или, задрав штаны - за комсомолом…

И стыдно, а вернее - не с руки
Жечь сытые сердца непрошенным глаголом
Сугубому инь-яню вопреки.

Куда, мой друг, баранку не крути -
Нигде ни нам, ни нашему не рады.
И нужно жить, оставив позади
Ордынку и Курилы, и Карпаты
И частокол кириллицы пройти,
Чтобы прийти к стенам Иерихона.
Где кончилась Россия и судьба.

Как тяжба наших снов и божьего закона
И тайного глагола ворожба.


1996, 1998