Территория рук или миф о параллельности

Жизнь небожителей отчасти напоминает глаза детей. Именно такая, как видят дети вещи и события вокруг себя, возможно, не понимая, но удивляясь безмерно. Необходимо сразу оговориться: небожители – это буквально: существа населяющие небо. Они разные, их много, очень много, начиная от комаров и стрекоз и заканчивая теми, кто все это придумал. Еще, конечно же, живут там облака, радуга, снег, метеориты. А еще на небе живут Крыла. Да, обычные Крыла. Не птицы-с-крыльями, не мухи-с-крыльями, и даже не слоны-с-крылатыми-ушами, а сами Крыла-по-себе. Если первые еще как-то обладали необходимостью ЧТО-ТО делать (лететь к теплу, по дороге что-то жевать), то Крыла могли только удивляться увиденному, принимать происходящее как данность и испытывать при этом радость. Когда Крыла появились, они об этом не помнили, наверное, были всегда. И всегда представляли себя именно крыльями, двумя такими парящими прозрачными плоскостями, не более. А более и не нужно было. Что они делали? О, на небе столько интересного и увлекательного, что они были заняты постоянно: поначалу, Крыла интересовались такими же крыльями. Но, полетав с птицами, им стало скучно, как-то птицы все делают чересчур рефлекторно: то туда летят, то назад. И не думают при этом ни о чем, не разговаривают. Нет, неинтересно совсем… Потом им попались мухи… Тоже все как-то… Но шмели, осы и пчелы стали, действительно, единственным, что Крыла не могли понять и принять никак. Зачем они издают столько ненужного шума?!!! Опять-таки, удивившись, Крыла полетели знакомиться с облаками. На облаках было приятно спать, мягко и пушисто. А облакам Крыла понравились до безумия, и кроме того, что они взбивались к прилету Крыл, они еще в их, крылатом, сне напевали о сказочных далеких-далеких мирах. А Крыла, проснувшись, не могли понять, куда же их так тянет… И они летели. Вверх к звездам. Почему-то именно они полетели вверх. Понятно, конечно, почему, но еще тогда Крылам было это не понятно, и они снова удивились… Сколько длилось это путешествие, Крыла тоже не помнят, потому что они постоянно только то и делали, что удивлялись: эти далекие светлячки оказались такими же живыми как и сами Крыла, и все они были настолько разные, занятные… Но чужие. И вскоре (хотя, это тоже относительно), Крыла вернулись в Подсолнечную. К облакам и к радуге. В свой мир. Но, облака опять шептали во сне о небывалых странствиях… И Крыла полетели на юг. Удивление было одно: ничего не меняется, что само по себе тоже было не понятно. Потом поднялись чуть выше и полетели на север. Опять ничего не меняется, но что-то внутри тянуло и тянуло лететь… Совершенно неожиданно мимо Крыл пронеслось Нечто. Огненное и шипящее. Хотя во время путешествия вверх Крыла уже были знакомы с такими вот шипящими, они опять удивились: откуда здесь эти, как они себя называют, Метеориты? Но, так как удивление это была основная черта Крыл, и они считали это нормальным своим состоянием, они развернулись и понеслись вслед за Метеоритом. Да, еще и оказалось, что они знакомы, когда-то встречались во время путешествия Вверх, болтали о разных разностях, а Метеорит почему-то шипит: "УЛЕТАЙЙЙЙЙЙЙ!!!!!! УЛЕТАЙЙЙЙЙЙЙЙ ОТТТТ МЕНЯЯЯЯЯЯ!» Крыла только собрались в очередной раз удивиться («Как так? Часто ли знакомых встретишь?!!»), как что-то как ударит, как блеснет, и почему-то стало сначала красным все вокруг, а потом вдруг черным… На этот раз они даже не успели удивиться, а просто вглядывались в черноту, и больше не чувствовали себя. А потом они вообще перестали смотреть в черноту… Они ПЕРЕСТАЛИ быть... И наступила ПАУЗА. ТИШИНА. «Наверное, мы просто уснули…»
Первое, что они почувствовали потом, это было опять-таки удивление. Они лежали. Но не на Облаке. Точно, не на Облаке, Облако так никогда не давило на крылья, оно обволакивало и баюкало… Что-то узкое-узкое и твердое. Но теплое. И даже пульсирующее. Две штуки. Два тонких твердых луча, но не от радуги. И не от Солнца. И не от… Что-то совсем неизвестное. Но было как-то тяжело посмотреть. Очень интересно, но тяжело. Потом эта тяжесть ушла, и Крыла приоткрыли один глаз (хотя, они еще не знали, что это называется глаз). Тогда наступило удивление удивлений. Понять и назвать то, что они видели, Крыла не могли. Потому что они этого еще никогда не видели. И захотелось подлететь и посмотреть на все это сверху. Но не получилось. Крыла опять удивились, потому что такого тоже никогда не было.

А было вот что. По улице ночного Города шел себе Человек. Он шел и думал, что все уже спят. И ночь давно. И ему тоже нужно, наверное, спать. Но спать он не хотел. Он хотел идти по улице ночного Города. Куда-куда, куда он сам еще не знал. А на небе чехарда какая-то, что-то блестит, а на грозу не похоже… И тянет идти и идти… Он остановился и поднял голову: «Желание надо загадать, наверное, падает звезда». Но блеск и треск прекратился, а плеска не было… «Нет, не звезда. Но и не дождь…» Какая-то паутинка продолжала падать и падать… А Человек смотрел на нее и не думал, а просто любовался игрой света и тени уличных фонарей (как ему казалось). Но эта (издалека невесомая паутинка) продолжала приближаться, и на причудливую игру теней она уж совсем перестала быть похожа. Человек протянул руки (почему-то ему не захотелось, что бы паутина упала на грязный асфальт. С неба и на асфальт. Дисгармония какая-то… Почему? Так это только одному тому Человеку и известно), и паутина упала на Руки. На две Руки. Человек с любопытством разглядывал невесомую, но уже отчетливо видно, что не паутину. (Вообще, можно сказать, что этот Человек оказался довольно-таки смелым человеком: кто станет ловить всякую фигню, которая регулярно сыпется с неба?….) Да, «паутина» обладала весьма человеческими формами, правда, в каком-то балахоне необычном (который потом оказался смятыми крыльями), и прозрачная вся до ужаса…. В отличии от Крыл, Человек не успевал удивиться. Он просто держал на руках нечто прозрачное, в балахоне, пахнущее небом (а, вот интересно, спросить бы у него, как пахнет небо?) и немного какой-то гарью…Но совсем уж какой-то не такой гарью. Не нашей, родной, привычной гарью… А чем-то далеким… И когда Человек только собрался задать себе извечный вопрос: «И что делать?», «паутина» открыла глаз. Самое интересное, что если она была полностью непонятной, то глаз, открытый, был абсолютно нормальным. Живой человеческий глаз. Правда, какой-то нереально глубокий, но все-таки глаз! Очень впечатлительный глаз. Человек полностью переключился на созерцание этого глаза, да так увлекся, что не заметил, что «паутина» уже стоит и, даже уже двумя распахнутыми глазами, рассматривает его.

А Крыла удивлялись безмерно… Как-то вдруг, резко и внезапно, обнажились запахи, звуки, и самое странное, тяжесть. А звуки не те, которые они слышали раньше (те были нежными, даже гадские пчелы, и те нежно жужжали). А тут резкость… И тяжесть непарибельная какая-то… Эти лучи ну так надавили крылья, что пришлось встать. Естественно, им хотелось бы лечь. На Облако. Но обладатель непонятных лучей стоял. И тут Крыла обнаружили ну самое огромное удивление. Они имели на что встать. Т.е., как впоследствии узнают, ноги. Крыла стояли и изучали то, что стояло напротив. Нет, на птицу не похоже, и на муху, и на разноформенные комето-метеориты, и на снего-радуго-дожди не похоже… И еще… У него не было крыльев. Ну, абсолютно… И даже, сколь не больно Крылам было ступать по чему-то («Уж точно не по облаку!!!»), они обошли вокруг Человека несколько раз, крыльев не нашли, зато поняли, что это были за два луча, которые так врезались в их крылья. Это были Руки. (Крыла потом всю эту совокупность бескрылых созданий так и будет называть «Территория Рук»). Но, что опять их поразило, так то, что Руки есть и у них. Точно такие же Руки. Как же это? Ну, никогда не видеть своих же собственных Рук до этого?!!!!!! До этого момента в их сознании были только крылья, две прозрачных плоскости… Им стало так все интересно, что они решили тут остаться. На территории. Рук.

А тем другим небожителям, которые все ЭТО придумали, тоже стало интересно, как же это небожитель Крыла, которые были задуманы только для полета, будут не только ходить, а еще жить на территории Рук. И они чуть вмешались: дали плоть. Естественно, как истинный небожитель, Крыла как-то без труда вписались в рукообразный вид фантазии Богов. Как-то появилось и тело, и Дом, и даже работа (!!!) Вот только Крыла… Они больше не летали. Те, кто это придумали, решили: «баш – на – баш: тело в обмен на полет». Правда, крылья остались. Сами крылья-то были. Вот только складывались они невесомой паутинкой под одеждой. И получалась тривиальная сутулость. Еле заметная. Но бессильная для неба.

А Крыла… Столь привыкшие жить удивлением, даже не смогли ничего понять. Много нового и интересного. Ну такого непонятного… Оказывается иногда хочется есть. Было трудно вообще понять, чего хочется. Да и ощущение, что ЧЕГО-ТО хочется, было новым… А еще спать. Только вот это не то совсем, что на Облаке. А вообще, со временем, в голове вечно удивленных Крыл все смешалось, и они стали потихоньку забывать, что есть КРЫЛА, а что есть РУКИ. Они стали походить более на руки, чем на крылья. Хотя с этим тоже были огромные проблемы. На территории Рук все делалось в основном руками: готовилось то, без чего нельзя прожить: пища; писалось, рисовалось, создавалось – все руками… Но у Крыл были только крылья, а руки… Они-то были, но вот как ими пользоваться… И видели они все по-другому. Падающий лист они видели со всех сторон сразу, а не только снизу… И даже Ветер они видели ВЕТРОМ, а не колышущейся листвой.

Но, ко времени, пора бы уже сказать, что Крыла оказались девушкой. И былая невесомость и прозрачность перетекла в тонкость черт, тонкость пальцев, в тонкость, одним словом… А былая небожительность, наверное, перетекла в глаза. А неизменное удивление - во всю ее. Вот такое получилось существо. Но удивление само по себе тоже осталось. Всему и всегда. И падению листьев, и восходу солнца, и кашлю простуженного Ветра, когда он ощутим в щелях окон…. и даже разнообразию всех рукообразных. А еще она начала, кроме удивления, ощущать целую симфонию (хотя, скорее всего, непонятную для нее какофонию) чувств и ощущений. Главным, естественно, была любовь.

А Человек… Он оказался художником. Или не художником, или не оказался, но она вот так себе его внутри себя называла. Он мог пользоваться своими руками, для создания чего-то великого… А она могла только сидеть рядом с искрящимися глазами и направлять хаос линий в Великое… Как видела эти линии в своих путешествиях в миры, которые он не знал, или знал и забыл... (А еще уж очень она была увлечена идей найти ту пару Крыльев за его спиной. Потому что столько случайностей на территории Рук не бывает. И казалось ей, что если ей даны были Крылья, так есть еще кто-то, кому даны они. А если есть кто-то, значит этот Человек и есть этот Кто-то... Но, либо уж очень давно он упал, либо не падал, а только это ей казалось, но крыльев не было, а может и были, только она не нашла, я не знаю). Как чувствовала. Надо сказать, что именно это настолько увлекало ее (создание из ничего, из мысли - ВЕЛИКОГО…) Возможно, забываемые к тому времени полеты, звезды и все, не причастное к территории, нуждалось в выходе… Она брала карандаш… Но к тому времени у нее были и крылья-не-крылья и руки-не-руки…

И, конечно же, она любила его. Но только… Крыла всегда будут Крылами. А у Рук есть Руки.Другие. Которые были до Крыл и будут после Крыл. Руки этого Человека. Руки, которые он приручил до этой ночи-в-ходьбе-по-городу. Которые тоже любят. Но только полюбившие до Крыл. Крыла удивлялись. Безмерно. Они со времен создания жили фактом, а не прошлым и не будущим… А тут все непонятное им прошлое и будущее размывало брансбойтом свеженарисованную картину настоящего. Прекрасную картину. И любовь к Крылам и Рукам. Одинаково стойкая, уравновесила чаши весов Человека. Не оставляя возможности либо только ласкать Крыла, либо только целовать Руки. Нет, поистине, территория Рук, навсегда останется неразгаданной для них, для Крыл. Удивление есть, вот только радость при этом постепенно стала меняться на грусть (еще светло-удивительную), потом на горечь (уже смазано-темную), а потом на боль. Сильную.

Но... Небожители они всегда небожители. И небо, в любом случае, дышит один с ними, где бы они не были. Когда они плакали, небо отвечало дождем. Или снегом. Когда злились, холодный Ветер внезапно нанизывал на себя дома и переулки. А когда смеялись и были счастливы, небеса неожиданно дарили тепло зимой…И вот однажды. Она лежала и смотрела в потолок. В то закрытое от нее кем-то небо. Отобранное ради чего-то. Ради огромной любви, которая вместила в себя, перемешала и настолько спаяла КРЫЛА, РУКИ, РУКИ??… Метеорит, конечно же, не при чем был… Летел себе и летел, время ему пришло перестать лететь… А может и правильно все придумали те, кто все придумали. Интересно им было… Но все же она плакала. И в середине весны на нежные, едва родившиеся цветы, падал снег.

Болела спина.
Руки любили Руки.
Болела спина.
Она повернулась на бок.
Потом на живот.
А потом ощутила над собой тесный потолок ее Дома.
А еще силу.
А еще, ничем не компенсируемое желание СПАТЬ. На Облаке. А не на кровати. И даже не на любимом плече. Именно на Облаке.

… Когда Крыла летели в прежнее, все было белым. Удаляющаяся территория Рук покрывалась снегом, нежданным снегом в середине весны. Возможно, Крыла плакали и жалели о чем-то… Но я не знаю этого. Знаю лишь только то, что, нырнув во взбитое облако, они навсегда забыли об этом самом ярком, но болезненном путешествии. Но к существующей потребности ЛЕТЕТЬ добавилась еще одна: РИСОВАТЬ. И они рисовали. Не руками, не карандашами, и даже не крыльями. Не на листе, не на асфальте и не на стене. Они рисовали заходом Солнца на западе, восходом - на востоке, снегом - на ветках деревьев, дождем на стеклах окон, белыми облаками на ярко-голубом небе. Или мерцающими бликами на черном бархате ночи. Или легкой дымкой кутали печальную Луну, скрывая ее обнаженность.
Те, кто придумали все это, тоже, в конечном итоге, стремятся к гармонии.
А Рукам необходимы Руки.