Города, где после дождя дымится асфальт

Этот город-лабиринт
Ловит нас на перекрестках.
Что в подъездах он таит
С едким запахом известки?
Это лучший из миров
С безграничным притяженьем:
Одиночество домов,
Беспорядочность движений…
Нездоровые места:
Все в сырых парах бензина.
Холодна здесь красота,
Как застывшая лепнина.
И в отравленной крови
Тяга к Городу сокрыта.
Он предмет моей любви,
И любовью весь пропитан.


Мои привычки, образ мысли, ритм жизни, - все во мне настроено на одну волну – ту, на которой передают во всеуслышанье биение городского пульсара. Он то сжимается до размеров кремлевской кирпично-красной стены, то раздвигает свои границы до МКАД.
Систола предсердий – 0,1 секунда,
систола желудочков – 0,3 секунды,
диастола предсердий и желудочков – 0,4 секунды.
Полный сердечный цикл – 0,8 секунд.
Так человеческое сердце качает кровь, так бьется сердце Города…

Краснооблачными венерианскими рассветами начинается мой день: полутемной кухней,
паром из крышки остроносого чайника. С каждой минутой остается все меньше светящихся окон, которыми сонный дом смотрит в ночь.
 Я считаю пульс Города, выходя утром из дома: стук каблуков о весенний асфальт отсчитывает удар за ударом: «Раз-два, раз-два, тук-тук».

Улица показывает на меня пальцами потушенных фонарей…. Город, ты одинок. Но не одиночеством отчаяния. Тебе просто не нужен никто по природе твоей.
Ты держишь каждого тонкими пальцами, обнимаешь за плечи или за талию, подталкиваешь надоевшего пешехода в спину, и он, растерявшись, переходит на красный свет. Ты гонишь людей по своим улицам, внушив им, что если они не побегут, то обязательно пропустят что-то очень важное в своей жизни. Они еще пока не знают, что расстояния зависят от преодолевающего их, а вовсе не от метров и километров.
Город, делаешь ли ты добро хоть кому-нибудь еще, кроме кормящихся на твоих улицах голубей? Ты сплевываешь в раковину ржавую воду своих труб, гонишь ветром из подворотни, обливаешь коричневатой водой из лужи на перекрестке. Я давно поняла, что твои цвета – коричневый и серый. Ты заставляешь вдыхать сырость бензина и мерзнуть на остановке, стоять в очереди в кассе метро, есть всякую дрянь в фаст-фудах и пить непереносимо хлорированную воду.

Я ловлю маршрутку на остановке, затискиваюсь куда-то вглубь, чтобы не передавать рассыпчатую мелочь водителю. Вокруг люди, лица которых прикрыты плоскостью сна и предстоящих дневных забот. Чьи - то глаза обеспокоены, другие предчувствуют знакомую рутину.
Я выхожу у метро, тонким капилляром вливаюсь в серую тянучку подземки, отыскивая конец изогнутого, как знак бесконечности, хвоста очереди за талонами. Вот, собственно, так и начинается новый день, предвещающий большие перемены.