О смерти

Эпиграф:
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.
{В. Высоцкий}

Уходят они. То ли в ад, то ли в рай.
Неважно, в конце-то концов.
Отмучились. Ты ж в дальний путь собирай
Своих дорогих мертвецов.

Душа о себе пусть печется сама,
На плечи твои возложив
Заботы о теле. Практично весьма,
Ведь ты-то пока еще жив.

Банальный пример: молодая вдова,
Внезапно почивший супруг.
И кругом идет от забот голова,
И даже присесть недосуг.

Бедняжке ведь не приходилось пока
Мужей провожать на тот свет.
Боятся глаза, но дерзает рука.
Подумаешь, опыта нет!

Толпою в прихожей соседки стоят,
Им так интересно смотреть!
Ведь в целом подъезде два года подряд
Никто не сумел помереть.

Конечно, обидно остаться одной.
Но если с другой стороны…
Признаться ведь можно себе-то самой:
Наскучил ей статус жены.

Слегка поразмыслить – и плюсов найти
Достаточно можно вполне.
«Да, кстати, а в чем же за гробом пойти?
И как быть с косметикой мне?

Кого надо звать?» Щекотливый момент.
Не праздник ведь, не юбилей.
И список готов – в трех листах документ,
В нем множество нужных людей.

При жизни покойный терпеть их не мог,
За склочность и подленький нрав.
Так на, получай самый первый урок
И знай: кто живой, тот и прав!

Давно увезли коченеющий труп,
Старухи ушли досыпать…
Рыданья не рвутся с накрашенных губ,
Настала пора хлопотать.

Не смей нарушать неизменных границ,
Иди проторенной тропой.
Инстанции ждут. И паноптикум лиц
Мелькает весь день пред тобой.

Гробы, саркофаги и склепы «под ключ»,
В беде помогаем мы вам!
В дверях гробовщик – волосат и могуч:
«Кого мы хороним, мадам?

Вот, рекомендую. Цвет “спелый гранат”.
Пожалуйте деньги вперед.
Прочнейшее дерево! Бьюсь об заклад,
Покойничек раньше сгниет».

Смиренное кладбище, тихий приют
Заблудших и праведных душ.
Урвать надо место, чтоб именно тут
Зарыт был ее грешный муж.

«Да где тут низина? Какая вода?
Да место хватают из рук!»
Мол, сам с удовольствием лег бы сюда,
Да все помереть недосуг.

Живот, на нем крест параллельно земле,
На перстне блестит бриллиант.
«Конечно, усопшего надо отпеть,
На то у нас есть прейскурант.

И если вам мало меня одного,
Вот хор из монашек младых.
А коли расщедритесь, можем его
Причислить и к лику святых».

Ничто не забыто, никто не забыт,
Цветет прохиндеев кагал.
Не стоит держать бесполезных обид,
Главенствует здесь ритуал!

Покойник обряжен в свой лучший костюм,
И бледность – рубашке под цвет.
Всем ноздри щекочет французский парфюм,
Чудесно! Но жизни-то нет…

Надгробные речи. Нет, не описать
Их прелесть – и нету нужней!
Всю жизнь репетируем, чтобы сказать
На свежих могилах друзей.

«Скорбим...». «Соболезнуем…». «Смерть забрала…».
Вдову не забыв лобызнуть,
Проходят. А скулы зевота свела,
Скорей бы уже отдохнуть.

Устала? Еще не окончен обряд,
Не жди, чтоб тебе помогли.
Традиции святы – и комья летят
Коричневой стылой земли.

«Мигрени терзают, заснуть не могла»
(На самом же деле – понос).
И трет безуспешно с платочком рука
След несуществующих слез.

Грибочки, икорка, балык, сервелат…
Не дай бог обидеть гостей!
И мужнин последний уходит оклад,
Чтоб было все как у людей.

Поминки, халява, еда, алкоголь –
Исконно родные слова.
Покойнику тост посвятить лишь изволь,
Да помни, что с вами вдова.

Замужество припоминает свое…
Предательски голос дрожит.
Весь вечер чужая рука у нее
На гладкой коленке лежит.

Как будто случайно, но наверняка
Мелькнет анекдотная грязь.
Вдова раскраснелась, тем паче рука
Под юбку давно забралась.

И вот уже гомон, и весело пьют,
И чокаются, что есть сил.
А после частушки с надрывом поют,
Их, дескать, покойный любил.

Прощанье в дверях, поцелуи взасос.
Ушли, посшибав косяки…
И смог все же вызвать поток вдовьих слез
Владелец похабной руки.

Ничто не тревожит. Уют и покой.
Свисает ночник со стены.
Храпят, утомившись. Довольны собой
И видят счастливые сны.

А в этот момент высоко в облаках
В безгрешную вечность спеша,
Оставив живым ненавистный ей прах,
Летит и смеется душа.

«Не стоит, быть может, над смертью шутить,
Цинично». – Мне скажете вы.
Не спорю. И сам я боюсь разбудить
Жестокую удаль молвы.

Но, хоть не хотелось бы циником слыть,
Конечный вердикт мой таков:
Пусть мертвые сами идут хоронить
Своих дорогих мертвецов.