ЗИМА
застудила, заморозила, зальдила,
душу белою крупой запорошила
и глаза застлала серою крупой.
Занедужил я, захлопнулся, закис,
запечалился о знойном заиюнье,
распустил незапланированно нюни
перед полузапланированной мисс.
Запорошенный, зареванный, хмельной,
закружил я по январским закоулкам,
в чью-то дверь звонил я заполночь, и гулко
мой звонок трезвонил в комнате пустой.
На заплеванном общественном полу,
безразличном и к поэзии и к прозе,
я шептал: “Мне очень зябко на морозе.
Дайте мне заночевать в углу”.
Но звонок взрывался в тишине,
и летали звучные осколки,
задевая шкафчики и полки,
по квартире, недоступной мне.
Холод ребра грыз и позвонки,
звякал ложкой в ледяном фарфоре,
заставляя в грязном коридоре
продолжать дурацкие звонки.
А зима еще куражилась: “Теперь
я насквозь продую вашу милость...”
Но внезапно слева отворилась
дермантином сдобренная дверь.
“Знаете, соседей дома нет -
за город уехали сегодня,
чтоб не пачкать елкой новогодней
только что постеленный паркет.
Дом у них в деревне. А у вас
курточка совсем не по погоде.
Вы замерзли?” Я сказал: “Природе
нынче мой не нравится анфас”.
“Заходите. Я вас накормлю
пирогом и аппетитным чаем.
Посидим на кухне, поскучаем -
я скучать в компании люблю”.
Я зашел в чужие закрома,
чуть замешкался в чужой прихожей.
И снежок метнула на порожек
вслед мне разозленная зима.
И зверела за окном метель,
забивая трещинки стенные
рыхлым снегом. И лучи косые
с люстры устремлялись на постель.
Заползла зима за пазуху змеей,
застудила, заморозила, зальдила,
душу белою крупой запорошила
и глаза застлала серою крупой.
Занедужил я, захлопнулся, закис,
и под вечер, как собака в полнолунье,
распустил незапланированно нюни
перед полузапланированной мисс,
впрочем, с виду привлекательной весьма
и зовущей в призрачные кущи...
Я вообще-то не гулящий и непьющий,
да - зима... Проклятая зима...
Свидетельство о публикации №103032500579
В.Остров 10.06.2003 06:22 Заявить о нарушении
1.
С поэтами знаком я понаслышке,
ни одного живого не встречал.
Насильно биографии по книжкам
зубрил и перед классом отвечал:
кого когда за что-то невзлюбили, --
а тот в ответ выкладывал стихи,
которые, мы -- обреченные, учились:
"Низы не могут, не хотят верхи", --
без прысков декламировать, сбиваясь
при поиске отсутствующих слов.
Честили в коридорах пустобаев
за то, что помереть им повезло
не от отплаты, схватывавших двойки,
но бойких и задиристых учеников.
И с возрастом осознаю я только:
поэты -- это малые веков.
2.
С поэтами дружить не приходилось:
Высоцкий, как дворовый горлопан,
в чести был бардом для дебила,
гитары не осилившего гран.
Иосиф Бродский -- имени такого
до Нобелевки слыхом не слыхал --
внезапно умер на устах с предлогом
дивиться в корень суффиксных начАл.
3.
С поэтами всегда проблемы были:
Есенин, Маяковский, Башлачев --
ведь до тех пор, пока не схоронили:
"Со словом управляется -- ничо".
И ярко вдруг гопачит свистопляска:
"Такую душу проглядели, ай-я-яй!"
И начинают юбилеи лязгать,
хоть в Индию беги или в Китай,
за тридевять земель, чтоб виноватым
не ощутить, когда еще один,
послав Цивилизацию в приматы,
дуэль со смертью выиграет в винт.
Они в азарте, знаю, мечут карты,
а ты иди и отдувайся у доски,
на память шпарь: "Я Вас..." и даты
упокоений при "еси на небеси".
4.
С поэтами (расписанные торбы,
коль важно, чтоб не закрывали рот)
в базарный день по площадям зазорно
обезумевший носится народ.
Кого поднять на крест, как не поэта?
приученного гордо умирать:
за слово, за пустяк, за то, за это --
на остром кончике пера.
Поэтому они и говорливы,
на ярмарке умолкнувших умов,
что шли не по школярной директиве
с жующим жвачку стадом заодно.
5.
С поэтами хлопот не оберЁшься:
вскрыть вены разговоров норовят,
побормотать о вечности, на ложе
окучить ярко миг любви; хандря
цветистой избранностью слога,
в зачувственные кущи увести.
Поэтов я не знал, поэтку трогал
за рифмы полногрудые, соски
в безудержном восторге чмокал,
когда она читала мне стихи,
и в смыслы жизни проникал глубОко,
судьбу в надежде ей переплести.
6.
С поэтами не сталкивался лбами.
Понятно, подлинно Поэтов -- нет!
На даче то, что было между нами,
ты назвала "мой мимолетный грех".
И тех, кого еще ты заражала
желанием подкручивать колки
в расстроенной строке и обожала
срывать с ума в безумные броски
признаний в Слове, братьями считаю
и сестрами, коль разбираем пол
по Министерства спущенной программе
мне, штатному учителю, на стол.
Уроки класса не проходят даром:
на четверти очередном витке
за партами, рассевшихся по парам,
мужская с женской ходят вдалеке.
Сбиваясь с дикции, частя в запинки,
ухабы предложений, -- сердца и руки
плутают потаенные тропинки --
читают сочинения ученики,
которым не страшны забвенье, Лета,
которым переменки гул милей,
чем откровения почившего Поэта.
Не барабань, зудЁж учителей!
как будто бы мудрее были люди,
как будто бы утратили теперь
Век Золотой в тысячелетий груде,
а лучших поместили в мавзолей.
Нет, лучшими останутся живые,
которые дерзают среди Вас
прославить истинный язык России.
Ирина Д'онская не стройте Диме глаз-
(Дзинь-дзинь-дзинь) -ки...
В.Остров 08-09.06.03
В.Остров 10.06.2003 06:23 Заявить о нарушении
В.Остров 10.06.2003 06:24 Заявить о нарушении
Интересные я у вас, господин Васильевский, ассоциации вызываю...
С уважением,
Андрей Широглазов 10.06.2003 13:34 Заявить о нарушении
    А Горбунов и Горчаков (вчера впервые только прочел) по ходу сцен казались разными лицами одной личности, ведь чего не встретишь в том доме...
    А Киев оказывается не «совейский», а уже европейский город: иностранцы так и шлындают, но одеты, зачастую, не по-господски, а скромненько: без вызова...
приятственно было «поспiлкуватися»,
просто Василич от 25.06:03)
В.Остров 30.06.2003 20:00 Заявить о нарушении