Ночь за шторкой

Ночь. Отодвигаю штору. «Темно?»- спрашивает сосед; смеемся - «Нет, вдохновенье ищу».
Время вернулось. Оно вернулось! Снова горит зеленая луна, а справа - 2 красных звезды. Вернулось сиреневое небо. Поют «Scorpions» - «Wind of changes». Все меняется. А теперь «Негодяй и ангел». И они внутри меня. Негодяй снова возвратился с колодой крапленых карт. Крылья в ломбарде. Но время вернулось! Сиреневое небо. Это неподвижно-шевелящееся серовато-фиолетовое небо и изумрудная луна. Она вращается как радар и ищет тополь, «печальный тополь изумруд». Кстати, сосед говорит, что сиреневого неба не бывает. Отвечаю, что в моем мире бывает. Правда, уже давно не было, а теперь оно вернулось. Но небо пришло без чего-то. Чего-то такого дурацкого, подавляющего ленью. В нем есть какая-то едва заметно вибрирующая сила. С ним пришло некое Присутствие. Присутствие, которое не так уж легко заметить. Оно тихо расползается и глазами этого не уловить. Оно окутывает и пропитывает насквозь. Его шепот заставляет чувствовать жизнь, осознавать жизнь, понимать, что жив. Оно обжигает жалость, как кислота, и жалость сворачивается, съеживается, скрючивается, скомкивается, трескается, ржавеет, выветривается и становится пещеристой, рушится и уносится ветром. И «Libertad» - поет Иглесиас. Надо ложиться спать. Но небо сиреневое. Серовато-фиолетнее.
Слушай, небо! Ярче! Ярче! Иначе скоро запущу в тебя коробку сливового сока. Пусть он размажется по тебе. Как устал от…
Слушай, Лоза! Кончай мои мысли петь: «Я успел от многих устать, мне в одиночестве лучше: так мне удобней мечтать». Как выразился сосед, «плагиатор хренов». Небо, не убегай в серость. Ее хватает. Серость. Будни. Рутина. Одно и то же. Зацикленность. Расписание, распорядок, режим. Твою мать, диеты еще только не хватало! Так хочется запустить в кого-нибудь чем-нибудь. Например, тарелкой с пельменями. Но нельзя. Правила.
А вот дом напротив пялится на меня двенадцатью этажами темных окон. И лишь в одном еще горит свет. А остальные – как пустые глазницы смерти. Только в пяти-шести отражаются голубовато-морсковолноватые фонари и наполняют эти глазницы инферналиями. А снизу тупо прожекторит лампочка ватт на 200.
Нагнулся и посмотрел на дом, скрытый за шторкой. «Вдохновенье ищешь?» - спрашивает сосед. «Ага - отвечаю: вон туда пробежало». Смеемся. Слушай ветер…
В последнюю осень уходят портреты
И мы наблюдаем за Васей и Светой.