Медитации мартовской ночи


Никогда не поздно обратиться к своим читателям, они у меня, спасибо судьбе, Интернет-ресурсу Стихи.Ру и Господу, есть. 24 апреля 2004 года мне исполнится пятьдесят лет. За все эти годы из меня так и не получился приглаженный официозный мурлыка своего нового Отечества, осколка нашей огромной Родины, и мне приходится обращаться к таким же, как я сам невеликим людям планеты, таким же маленьким, но глубоко душевным сущностям. Помогите, пожалуйста, определиться мне с выбором тех произведений, которые можно было бы издать в юбилейном сборнике, отыщись на то у меня деньги. Я хочу, чтобы этот сборник стал любим теми, кто мне будет помогать в его создании, возможно, тогда отыщутся и достойные спонсоры. А пока, за месяц на ресурсе меня прочло 150 читателей, которым были интересны мои произведения, но…
Какие мысли вызвали они, какие чувства, какие страсти, мне, увы, неведомо.  Пишите кратко, хотя бы наименование произведения + примерная его оценка по сто бальной системе. А вдруг и будет очередная книга книг, которую будут зачитывать до дыр…
Мир Вашему дому! А штыл андер вельт!

Он попытается сыграть еще одну игру.
Игра — она ему подстать, в ней все, что на кону…
Поставит он в один момент в единственное: ВЕРЬ!
Но разобьет судьба на дерть ночного счастья дверь.
И в тирсе высохших минут он вспыхнет без огня,
грошовой страсти шалопут: ягненок, ангел, тля.
Взведен курок, таков оброк с грошового зверька:
он посылает в ствол боек, и не дрожит рука.
Сыграв до точки, до конца мозгами по стене,
оставит в мире труп юнца на память о себе…

Мальчик плыл по синусоиде, зависая на петле.
Суицид не соизволите: мрак на белом полотне.
Он вчера езжал в троллейбусе, он вчера сидел в кафе,
он вчера метался в ребусе,  — даст ли жизнь аутодафе?
Он глаза расзанавешивал на велюр роскошных ног:
все сидел и как бы взвешивал: смог бы оно или не смог?
Роковое ожидание жизнью больше не горчит:
тощий мальчик, утро раннее — голова в петле торчит…

Я сын остербайтера, внук командира
погибшего взвода, я  — прошлого ком,
когда-то сказали бы: внук бомбардира —
комвзвода советских военных стрелков.
Строчи, пулеметчик! Свинцовые пули
прожгли твое сердце — души саркофаг…
В курганах заволжских солдаты уснули,
но враг не прошел вглубь степи ни на шаг!
У правды вчерашней — солдат медальоны,
у правды грядущей — детей имена,
и внуков сминают в крови батальоны,
и правнуки кровью багрят ордена.
Я — сын,  внук и правнук, провидец, плейбой…
Я — жертвенный агнец, я — бойни изгой.

Отметить и отместь земные боль и месть,
осколки бытия собрать в один ковчег,
в котором   — ты и я, как прежде, на века,
а подле, над землей струится черный снег…
Во власти страшных сил, среди духовных зим,
ни слов предположить, ни руки наложить…
Проведаны давно все боли падежи,
и жуткое кино, и Черные Кижи…
Отметить и отместь земные сласть и власть,
равно как в лужу сесть, равно, как выбрать масть
все так же —  невпопад, как прежде в домино:
костяшки вроде есть, а ходу не дано.
Не те вчерашних дел грядущие слова…
Что сделать я сумел? Все вымыслы, молва.

Две ложечки, четыре сна,
щемящий запах кофе
испили мы с тобой до дна,
на дне искали профиль
сквозь отблеск ночи среди дня
на маленьком конверте,
сквозь миг, в который ты меня
спасла от длани смерти.

Знаменосцем назначу СЕБЯ,
ты —  СЕБЯ,
      мы —  ДРУГ ДРУГА,
                И баста!
Нам ли мчаться с тобой за моря — 
океанское счастье грабастать?
Отовсюду пустые звонки — 
пересуды Нью-Йорка и Хайфы — 
семь колодцев кишкою тонки:
в Песах-Тикве, и там нету кайфа!
Нету "лайфа", любовь не в расчет.
У любви ориянские будни:
она тихо по жизни бредет
бессловесно-печальною блудней.
Нет знамений, чудес не зови.
Ведь, по сути, любовь невесома,
не обхватишь ее, се ля ви,
как подобие снежного кома.
Черный снег у нее на губах,
черный смех,
          черный грех,
                черный страх…

Мысли крысятся озабочено
среди жухлых вчерашних слов.
Дней рачительных червоточина —
фраз изжеванных постный плов.
Кашевар — пиит незначительный
непредвиденно запил вдруг
на окрысках дней изъявительных,
к изъявлением внешним глух.
Оторвало его поколение
президентов, банкиров рать:
генеральское изъявление,
а ему и на то начхать…
У него в башке сленг мечтательный,
в междустрочиях шибко матерный…
……………………………………….
Мысли точатся, а не крысятся —
кашевар мечтает возвыситься.

12:00 20 марта 2003 г.

В Багдаде "все спокойно",
а дочь моя в Эйлате —
кровинушка в штафбате
чужой большой войны.
А мы с тобой сегодня
в домашнем маскхалате,
и буря в нашем доме
не ведает вины…

Refrain:
И буря в нашем доме
не ведает вины.

А, в общем, все не ново —
так было, есть и будет:
на нефтяном Клондайке
привычная гроза,
но вновь на всем Востоке
пылают в нефти люди,
и нет кому сегодня
нажать на тормоза…

Refrain:
И нет кому сегодня
нажать на тормоза.

Рыдает телефонно
дочурка из Эйлата:
 — У нас, израэлитов,
смешной противогаз:
Бечевки на затылке,
на носик — респиратор,
вмиг газ израэлитов
волос лишит и глаз…

Refrain:
В миг газ израэлитов
волос лишит и глаз.

В Багдаде "все спокойно",
свечой пылают люди,
С начинкой смертоносной
ракеты мчат в Залив.
Иракские снаряды
взрываются в пустыне,
и газ несет пустыня
в Эйлат и Тель-Авив…

Refrain:
И Ад несет пустыня
в Эйлат и Тель-Авив.


Рецензии