Только ей

Она боится жить,
Но живет пока.
Она не может любить:
Нет веры в себя.
Она устала страдать,
Ужа измучена вся.
Она хочет упасть,
Но тверда земля.
Она больше не ждет:
Он давно ушел.
Он уже не тот,
Он – сосновый кол.
Сердце ноет в груди,
И нет силы терпеть.
Снова горы в пути,
Надоело потеть!
Она плачет опять,
Но уже нет и слез.
Сколько можно страдать?
Нет невинных грез,
Нет и гордости смелой:
Она сломлена вся;
Мысли нет оголтелой.
Юность, словно роса,
Разлетелась, упала, разбилась,
Смысла нет больше жить никогда.
Только что-то все время твердилось,
Вдалбливаясь в пустые века,
Только что-то наружу рвалось,
Раздирая несчастную плоть,
Что с отчаянным криком спаслось,
Продолжая кого-то колоть.
После слабого стука о землю,
что нас всех иногда согревает
(Поддержу я все-таки тему,
Ведь она нас потом собирает!),
Криком боли и муки, страдания,
Задыхаясь в воздушном кругу,
Что-то вроде последнего упрекания,
Улетая куда-то в тайгу,
Устремляясь за птицами нежными,
За последним лучом уходящим,
Те, кто были самыми верными,
Те, кто были такими несчастными,
Два последних вопроса выдохом
Вырваться только успели
И свободой одарены временем
Как-то горько даже запели.
Коротки они были, зато
Много раз, отзываясь эхом,
Прозвенели они: «Ну, за что?»,
И наполнилось небо смехом…