Кентавр

Мой век и я. На свет кентавр
родится из сего альянса:
вот век, уставший от литавр,
вот я - кaртав, но мне ль бояться
косноязычья? Кто же ждет
изыска речи от кентавра,
и ловкости, с какою табор
пернатый свой канон ведет?

Нет, слог невнятен мой,- под стать
мне и вторая половина
союза - век. Признай, врастать
в столетье ты не стал бы, в ино-
сказаньях лучше твоего
Эзопа будь оно, но - прочерк.
Затем по грудь и врос я прочно
в чудное тулово его.

А значит, жалок и смешон
определивший за чертою,
кто первым будет, барышом
он зрит и чистильщиком стойл
вовек пребыть ему, стиха
не разбирающему сети,
его удел - вздыхать о смете,
но нам о смерти не вздыхать.

Напрасно суесловит чернь,
мол, пережить мне век помехой
календарю не стать, ничем
не волен Хронос спешить эха
его копыт, пока дышу,
во мне. Престранным отголоском
взъерошит век седых волос ком,
а я их в гриву расчешу.

Мой век и я. За вязью уз
сокрылась скань живых волокон,
слоенье тканей, нежных муз
перстами шитых. В волооком
родстве парнасском всяк из нас
замечен, только слаб в ритори-
ке, как и сказано - не торен
нам путь на яшмовый Парнас.

И прав изрекший: затупил
мне перья век, но друг без друга
не можем мы,- что дом в степи
есть для меня, то форму круга
приобретет в его руках
( или копытах ), созиданье
того же круга, - богоданней,
чем сон на лавровых венках.

И мы, пустив сей обруч вскачь,
идем в разнос галопом, "птеро"
уже не чуждо нам. В висках -
тревожный гонг. Не круг, а сфера
пред нами, контур пусть неспел
ее, размеры пустяковы,
но звон, что звоном слыл подковы,
зовется музыкою сфер.

И с этой музыкой слиясь,
наш бег, как танец искрометный,
безумному доступный пляс,
необратим. Покуда медный
не прорастет под языком
обол, иль не прельстит полоном
покой, подковам раскаленным
звенеть неведомо по ком.

1999