Конфликт

          Там чудеса, там Ельцин бродит,
          Русалка штопает носки…
          И днём и ночью сукин кот
          Зазря стирает башмаки…

Затмевало собою великое счастье великое горе,
И последнее падало с шумом, сломав декорации жизни.
Я письмо никому написал, и как будто теперь на просторе
Бью от скуки великой панамкой-будёновкой слизней…

Я как будто с улыбкой друзей своих как-то не жаловал,
Проиграл в карты небу случайно свою независимость,
Наломал себе дров и был рад теперь самому малому,
Но моя же печаль надо мною внезапно возвысилась…

Подождал, поплевал на ладони, да сунул их в лопасти –
Вентилятор был счастлив, меня закрутив без остатка;
Я смотрел на себя, пролетавшего мимо над пропастью,
И от смеха рычал и в амура стрелял из рогатки…

И всем было занятие: лысину тряпочкой тёрли,
А я счастливым был: я пропил до конца свои руки.
Мне зачем-то приснилась дыра в моём выцветшем горле,
Я застрял в промежутке от сна до вчерашней разлуки…

Все плясали балет! А я книжки покамест рассматривал,
Понимая, что скоро нам всем по затылкам каюкнется.
Апокалипсис если бы был, был бы батькой и матерью,
Но на самом-то деле не многим назавтра аукнется…

Я команду собрал, я – Колумб, Магеллан или Честерфилд.
Не смешно, господа, я ведь первый из тысяч каюкнутых!
Я красиво заправил в трусы с утра смокинг свой вытертый
И пошёл на парад, с барабаном, надев пару брюк дутых…

Я лежал на диване и думал о сотнях Обломовых,
Видел крошки на блюде, а в книжке – куриную косточку.
На полу у двери моё счастьице бредит соломою,
А я только лишь встал постоять, да сломал свою тросточку…

За резиновой шторой в пластмассовых временных кактусах
Заблудился вчерашний закат, а теперь ещё пост идёт,
Но какие-то силы застряли, как ветер, с ночи в моём волосе,
Да природа поднимет с дивана и, может быть, верх возьмёт…

Я прочёл пару книжек, но только лишь для поумнения,
И теперь вот узнал, что умру от тебя, эволюция.
Оседлав вентилятор, катался я до посинения,
Ленин снял меня, синего, и прокричал: «Революция!».

Я за красных пошёл, но меня незаслуженно выгнали,
Говорят: «Здесь нам умных не нужно, одумайся, милый брат!».
Я как пареный зад покраснел с этой реплики, стыдной мне,
И сорвал со стены с Ильичём без фуражки большой плакат…

Кое-как, но меня, может быть, ещё всё-таки вылечат,
И тогда по дороге пройдусь, и припомнится прошлое:
Счастье, что затмевало собой, горе кто-нибудь выклянчит,
И раздавят меня, словно слизня, – чего ж здесь хорошего?

Я пошёл по грибы с умным видом, как будто по ягоды,
А того, что написано, вряд ли топор сможет вырубить.
Я подумал-подумал и встал в сэконд хэнд за нарядами,
Осмотрелся вокруг и решил свой топор теперь выбросить…

Ну и выбросил… А попал почему-то в своего друга, и друг тогда начал отстреливаться, но, промахнувшись, попал в какое-то здание. Здание оказалось Министерством Иностранных Дел, из которого открыли ответный огонь. Вот так и началась война…

Я извинился перед миром за грехи,
Взглянул на небо и поставил ноги шире,
Ему я крикнул, что им правят дураки,
И понял, что погорячился в этом мире…

Но я не сдался, я сказал себе: «Назад!»,
Набедокурил, а теперь, пожалуй, хватит!
Не всё веселье, чему я безмерно рад,
Чтоб от больницы до войны лежать в кровати…
20.02.2003