Параллельно себе продолжение

...В итоге, от всего этого, меня вывернуло наизнанку, прямо на берег. Я с отвращением посмотрел на себя со стороны и, как смог, засыпал всё мокрым песком. Крокодил в точности повторил все мои действия, но почему-то диаметрально противоположным способом. Лишь потом я догадался, что мы оба закопали в этом песке своё будущее.
Только вот судя потому, как это сделал крокодил, он ещё на что-то надеялся. Мне же было абсолютно всё равно, что и как пойдёт дальше. Меня больше не мутило, но привкус отвращения остался. Сплюнув в песок свои эмоции, я встал но, не удержавшись на ногах, снова повалился на берег. Крокодил же продолжал шататься на своих лапах, явно не понимая, что происходит.
Я перевернулся на спину и посмотрел солнцу в глаза. В коем-то веке, солнце засмущалось и спряталось за облака. Теперь и ему стало стыдно смотреть на то, что под ним происходило. Хотелось пить и спать. Чего больше, я не знал. Хотелось и того, и другого, а ещё больше, чтобы поскорее наступил закат. И мне больше не пришлось отбиваться от солнца. Я закрыл глаза. И солнце, воспользовавшись моментом, тут же накинулось на меня и заключило в горячие объятия. Противостоять любовному натиску не было никакого желания, впрочем, как и потворствовать. Главное думать о чём-нибудь другом, а когда оно закончит со своими процедурами, можно будет расслабиться, сделав вид, что я загорал. На берегу моря привыкаешь ко всякого рода любовным извращениям – солнце насиловало прямо через одежду.
Во сне я неожиданно для себя задался вопросом: интересно, не уже ли кто-то получает от этого удовольствие. Конечно, если приезжать на неделю-другую, так сказать отдохнуть, то всякого рода курортные интрижки даже очень украшают. А главное, потом в городе можно ходить и перед всеми этим хвастаться, нарочито оголяя места солнечного внимания. Но здесь, где оно каждый день, солнечная любовь не стоила ни гроша…
Я спал и видел сны совсем о другом: берег шумной реки, зажатый с обеих сторон сосновым лесом, безсолнечное затянутое кучевыми облаками небо, раскачивающиеся на ветках какаду, оповещавшие джунгли о неминуемости тропического ливня, крокодилы выползающие на берег для того, чтобы свить в тёплом песке своё птичье гнездо. Всё это было как во сне, кроме крокодила, который явно вылез откуда-то из более реального воспоминания. Крокодил был из жизни. И как только он приснился мне, я тут же проснулся, ощутив холодные капли обещанного дождя на своём лице. Мне очень давно не снились кошмары. И в этом не было ничего странного: вся моя жизнь была как сон, один сплошной кошмар на берегу моря. Поэтому, когда мне приснился крокодил, огромный, зелёный, да ещё и находившийся не в столь большом удалении от меня, я почувствовал себя, как наяву.
Так оно и было. Крокодил по-прежнему лежал параллельно мне с той лишь разницей, что теперь он был повёрнут в сторону моря. Изменение векторности направления ни в коей мере не повлияло на наше отношение друг к другу: мы как и раньше придерживались обоюдной непересикаемости.
Я попытался оценить обстановку, но смотреть на вещи трезво мне по-прежнему не удавалось. Думать на похмельную голову не получалось, оставалось только заняться любимым делом одиноких и не очень мужчин. Я знал, что с природой бороться бесполезно, поэтому полностью отдался желанию. Прикладная любовь – философия. Я закатил глаза, и с умным видом начал философствовать. Нравится, не нравится, а ничего не поделаешь, такова уж мужская участь: пользоваться тем, что дано от бога.
Главное было задаться вопросом и упорно не получать на него ответ. Мне повезло. На мой вопрос: ты кто? – Крокодил никак не отреагировал. И я стал искать. То, что никем другим кроме крокодила эта зелёная кожаная куртка быть не могла, понятно. Не сезон на кожу, да и цвет не модный. Дамской сумочкой тоже. Пляжные дамы ни то, что с сумочками, с купальниками на пляж не ходят, а здесь зелёный чемодан. Я стал мыслить глобально, масштабы потрясали. Кем только это явление мне не представилось: от старого «Сааба» цвета позеленевшего металлика, до ножниц затупившихся по кривой. Я прозрел, когда солнце завалилось мне за спину. Не думаю, что окончательно протрезвел к тому моменту, потому как отчаялся на следственный эксперимент.
Я вплотную подполз к зелёнке, пользуясь тем, что в отличие от крокодила обладал маскировочным загаром в цвет берега. Это был змей. К сожалению, не Горыныч, и не Дракоша, но змеюка та ещё. Философия ушла вниз. Зелёный змий – это диагноз. И в дальнейшей диагностике я больше не нуждался. Оставалось только лечение, при чём стационарно на берегу моря. Солнечные ванны, сухой климат, сон…
Я стал представлять, как меня лечат. Подходят и лечат. Сначала одна медсестра, потом другая, потом доктор, нет, от доктора, пожалуй, надо было отказаться. Доктора вечно в белом, а я полюбил зелёный, так что моя нирвана окрасилась и стала верданой. Вечная вердана – до чего только не допьёшься на берегу моря.
Меня потянуло в воду, сначала за ступню, а потом и за лодыжку. Уже в море я понял, что наступил вечер и солнце плющит где-то у горизонта. Болезнь тащила на дно. Вопреки всем предсказаниям Лобачевского, наши с крокодилом параллели пересеклись в самом неожиданном месте: на берегу моря. Я не стал открывать глаза  потому что, не смотря на то, что порой я и вовсе не помнил, сколько выпивал вечером, под водой я ещё ни разу не просыпался.