Карнавал

Этот праздничный карнавал,
Закружил и околдовал,
Феерия веселья и света,
Карнавал – продолженье лета…

1
Из – под полумасок – взгляды, яды,
 смех
Звучит и звякают монисто.
Колокольцев перезвон, мир утех,
Все мелькает, исчезая быстро.
Домино и Арлекин, палач
Свой топор картонный словно посох
Прислонил к стене,  детский плач,
Вот бредет задумчивый философ.
Мир предстал сейчас в обличье новом.
Здесь гирлянды низко провисают.
В этих толпах, в мареве багровом.
Серпантины змейками летают

2
Конфетти, серпантин перелетные стружки,
Маски, маски повсюду пестрят без конца.
Мы с тобой моментально
потеряли друг – дружку,
У театра, у мраморного крыльца.
Толчея, теснота, рук ненужных сплетенья,
Громко музыка – словно в веселом аду.
От моей пустоты до тебя, лишь мгновенья,
Я найду тебя, слышишь, родная, найду…

3
Домино.
Два цвета контрастных – белый и черный.
Все равно…
Разноцветие ярких нарядов и масок.
Все смешалось одной бесконечною пестрою лентой
И удавом сжимает в свое огневое кольцо.
Невозможно дышать,
Я не вижу ни лиц, ни фигур, ни предметов,
Я как зверь в западне,
Но под маской не виден оскал.
И смертельным весельем опять продолжается в лето
Карнавал приговором и исповедью карнавал.

4
Я не вижу твоего лица
Всюду маски.
Скрыли труса, вора, подлеца
Краски.
Кровь. Помада и на пальцах лак…
Слепо
Все. Не то вокруг, все не так,
Так нелепо…

5
Легким веером по руке – хлоп!
Улыбается сквозь прорези глаз.
Белый лоб в испарине взмок,
Трещина рта разомкнулась,
зубками – раз! –
Куснула себя за пальчик в белой перчатке,
Оставив на белом кровавый помадный кружок,
Заворожено застыла взглядом на отпечатке
И  горячо прошептала: - Со мною, дружок?
- Нет!
Веер затрепетал в ладонях,
Красной чертою сомкнулись губы в одну черту.
- Что станешь делать, красавчик, в тенистых тонях,
когда твой Титаник с тобою пойдет ко дну?
… Вырвался, бросился прочь из этого ада,
вслед хохотали, вслед рокотал народ,
почти обнаженная, бледная, как наяда
маска скривила в усмешке свой темный рот.

6
Вот она!
Маска не скрыла знакомый профиль,
Блеск темно – карих, влажно -  вишневых глаз.
Тонкая талия, кудри до плеч, Мефистофель
Не подшутил надо мною в последний раз.
На тонком запястье браслета гибкая змейка,
Он мой подарок, и он меня не обманул.
Что же ты медлишь, любимая, чародейка…
Но голос мой в шумном гаме людском утонул.
Я сквозь толпу сквозь удавье цветное тело
Рвался к тебе через душный людской клубок.
Самба звенела,  толпа орала и пела,
И кто-то тебя в темноту под шумок увлек.

7
Господин Никто
В черном пальто,
Вернее в плаще
Со шпагой в руке.
Господин Никто
Ни то и ни се,
Да кто он вообще
В маскарадной реке.
Некто — господин Никто…


8
Ты смотрела из темноты.
Я, смеясь, покупал цветы.
Пил шампанское, ел икру,
Продолжая играть игру,
Мне навязанную другой…
Упиваясь этой игрой,

9
И снова рядом со мной незнакомец в маске.
Шпага и плащ пропали. В черном трико.
Лицо испачкано мелом и темной краски
Не пожалел для глаз господин Никто.

10
Красная юбка,
Кружево, шелк,
Красные губки.
Пальцами — щёлк!
— О, Карменсита,
Пламя очей.
Негой разлита…
Будешь моей?
— Буду, захочешь. —
И, под шумок,
В темный проулочек,
За уголок.

11
Как опьянение,
Словно дурман,
Я этой маскою
Сыт был и пьян.
Рвались в лоскутья
Одежда, душа…
Словно за зверем
В погоне, дыша.
Скалит в улыбке
Мерзкую пасть:
— Тише, голубчик,
Можешь упасть,
Тише, красавчик,
Не торопись,
Руками не трогай,
Ну, тебя, брысь!
12
Словно пеленой глаза мне застит,
Кто  мне скажет, где я? Вот напасти!
Мну в горсти зажатый лоскуток —
Красный шелк, а предо мной, спросонок,
Трет глазенки девочка — ребенок
Лет восьми. По телу дернул ток.
Что я? Где? Все вихрем закружилось,
Потемнело, почернело, скрылось.
Снова я в толпе среди людей,
Жалкий, словно нищий иудей.

13
И снова этот седой
Нервный и дерзкий,
И никну я головой
Блудный и бледный,
Он знает, запахом знает
Шлюх и паскуд,
И в черных глазах полыхает
Красный лоскут…

14
Я, вернувшись под утро, стуча каблуками,
Фальшиво мелодию напевал,
Псом бродячим, скулящим,
И ключом дребезжащим
В замочную скважину не попадал.
— Я пришел!
Ты на стуле, согнувшись, сидела,
Поднялась, посмотрела и слезы из глаз.
Ты летала, родная, ты по жизни летела,
Как весна, как веселый целительный газ.

Солнца лучик загадочный, робкий и мнимый,
По стене паутину задумчиво плел.
— Почему ты меня не нашел,
мой любимый,
Почему ты меня не нашел?

15
И ушла. Навсегда
За поземку столетий,
За черту горизонта,
В заоблачный край.
Я бы мог удержать,
Только руки, как плети.
Все теперь бесполезно,
Рыдай, не рыдай.

16
А недавно я видел подобие тени,
Это ты, я приблизиться не посмел.
Некто в черном, седой, преисполненный лени,
Развалившись небрежно, с тобою сидел.
Театральное действо. На сцене страдали.
Ты, такая родная и так далеко.
Нас всего то четыре ряда разделяли,
Словно пропасть. А на сердце глубоко
Ныла тихая боль, ну а рядом, другая,
Громко грызла конфету, фольгу теребя.
Что ж, за этот расклад никого не ругаю,
Потому что я в нем без тебя.

17
Вот и все.
До конца от начала.
Жизнь моя, закрутившись, опала.
Как  бы я изменить не хотел,
Серпантиной с того карнавала,
Я по жизни кружился — летел.
Всюду маски, куда не взгляни.
В маске я. Но в последние дни,
Мне покоя обманного мало,
Мне б вернуться  в часы карнавала.
И тогда, может быть на беду,
Я найду тебя, слышишь, найду…
2000—2002
Норильск