Восемь прелюдий памяти Франца Шуберта

    Восемь прелюдий памяти Франца Шуберта

               

                1


           Нарисована дорога
           чёрным мелом за стеклом,
           медлит день и молит Бога
           стать невымолвленным сном.



           Затаённое вращенье -   
          (столько зим и столько бед),
           от любви до воплощенья
           рваный след, неверный след.



           Может, факелом чадящим
           эти стены закоптить?
           Может статным стать, скорбящим,
           может быть или не быть?



           У вечернего порога
           затаиться и уснуть?
           Спи. Проторена дорога.
           Чёрный мел и белый путь.
            



   2


- Мадам, Вы пели у NN? - Да. - Поздравляю, чудно!
- Но это ваша Leid. Не Leid, напев скорей.
- Я знаю, сочинять так трудно.
- Прислушиваться - нет, но находить трудней.

   ( Паркет и плюш. Манерность и манеры.
     Резьба злачёных рам. Портреты и портьеры ).



- Ваш голос свой покой оберегает.
- Вот как ? Но от чего ? - Не спорьте, мне видней.
  Простите, кто Вас пенью обучает ?
- Никто. Почти никто, верней.

    ( Час поздний, всем приличьям вызов.
Вино допито. Правда и капризы ).



- Вы любите лишь вслух, когда Вас в этом
  Сопровождают сотни наших глаз,
  А наяву холодным ровным светом
  Являете себя. - Но тишина сейчас !
- Горячее вино ! - Вы думаете, только ?
  Ведь сотни глаз у каждого из нас.
  Вы, музыканты, слишите всё тонко,
  Но капля немоты, и присмотритесь, Франц !

    ( Нелепые очки, романтика досада,
Воск на столе и муж так далеко, как надо ).




                3


   Когда воскреснет ночь, и небо
   не отличить от снежных гор и скошенных лугов,
   и стынет вдох, и хмель уходит в небыль,
   и пахнет прелью осень, и нетоплен кров,
   и капли тишины, сорвавшись с веток,
   не зазвучат о камни мостовой,
   и затаится мир в лучах отсвета
   живой свечи, единственно живой...




                4


Настоящий стрелок это тот,
кто стреляет всегда наудачу,
Только жаждой нарушить болотную зыбь тишины
И любовью руки не к оружию, нет, но к отдаче
Прежде косного - древа, маталла, пера и струны.


Меж прозрачнейшим утром
и верностью дикого лука
Разность, только что, в мере конца бытия.
Кто-то сам и не здесь позаботится
о протяжении звука
И скрестит чей-то шаг наудачу
и радостный лёт острия.
 



                5



Отстучали молотки
                по крыше последнего дома.
Над лугами истома.
Душно. Пчёлы. Ночью светляки.


Минувший день
стелился на бумагу,
что лист на землю -
выжить, прорасти, остаться,


и день, и воздух наполняли душу,
прозрачных нот
лучилась колокольность.


Здесь небеса пролились,
                как подстрочник Святой строфы,
и только внемлеть бы...


Всё это ныне, всё знакомо,
всё те же очертанья у реки.


Молотки отстучали
          по крыше последнего дома.


               

                6


" Мой аккорд - это церковь утрат
  и томитетельных истин,
  недолюбленных душ, добровольно немых,
  здесь иконою скорбь, исповедником слёзы,
  и вовек не иссякнет река прихожан. "




                7


                К * * *


        " Пускай Господь оставит Вам, что не допето,
          Он Сам и смертный день, начало и зима,
          Где голос нем, и настигает Лета,
          Мгновенья ворожат и память вместо сна.


          Вам не хватает детства удивляться,
          Мне - юности влюбиться наизнос,
          Наперекор дыре-судьбе остаться,
          Но на весу, на нити, не всерьёз.


          Я Вас любил. Любовь ещё, быть может,
          Раз или два ослепит эту ночь
          Несчастием, и снова насторожит
          Уж тем, что дар её не превозмочь.


          Но эта боль - моя. Немая тема,
          Слова, избегнувшие Вас и плена. "




  8



      " Не проторить дорог к тебе.
        Всё плен, что видится надеждой.
        Наверно, лучше, что ответ
        Забудем ранее, тем нежность.


        Наверно, мудро, что душа
        Чужим теплом не утолится,
        Наверно, нужно боль держать
        На привязи и на страницах.


        Наверно, чтобы всем везло,
        Надёжней врозь, чем воедино
        Томиться истиной без слов,
        В любви нашедших середину."



                1992