Три бамбуу, три пупуу, гоу инсайд энд ноу кэн сии

***

Белым пятнышком в пойме залива легко
закачается в солнечном дне теплоход,
как надежда восстанет из ультрамарина
флибустьерского счастья и южного грима,
приближается, пухнет в предчуствии вопля,
чуть заметно дрожит в перекрестьи бинокля,
и навзрыд, нараспах, завершая свой труд,
стонут чёрные дюзы чудовищных труб.

Но грохочут усталые длинные цепи,
и не видно встречающих юнг на фалрепе,
и борта только издали видятся белым,
и латунные блямбы не чищены мелом,
пьяный вахтенный мрачно стоит у руля,
маслянисто-зеленая - за борт - струя,
и смеётся до складочных колыханий
две недели не бритый прыщавый механик.

А внутри в переборках солёного скрипа
чей-то голос командует резко и хрипло,
и усталые кнехты, бушприт, шатуны
ржавым шепотом делятся: “мы не нужны,
нам не выдержать новых нападок норд-оста,
мы такое старье, на коросте короста...”

Получай - ты ведь очень хотел Нетитаник.
Не раздумал еще по морям капитанить?