1970 год, октябрь - ноябрь

* * *

Какой душный, наивный бред!
На проклятой бумажной яви
Голубые глаза раззявил
Молодой, слюнявый поэт!

17 октября 1970





Страдания ягнят

Ночью, ночью, когда усталый
Я ворочаюсь с бока на бок,
Меня душат во сне кошмары
Волосатых ее ног.

Вот ночные задвигались тени,
Заколдованный круговорот!
Она входит…
И садится ко мне на колени.
Красавица?.. Или урод?!..

Как всегда, немного поспешно,
Распахивает теплый халат,
Оброняя во тьме с усмешкой:
"Что же ты, сегодня не рад?"

- "Почему?.. Ничего… Даже…
Даже, может, - наоборот!"
Мажет ночь мысли жирною сажей…
И визжит, точно мартовский кот.

Ее жаркое тело ниже
Наклоняется надо мной…
Грудь судорожно и нервно дышит.
Она гладит меня рукой!

Сердце, сердце… Какие соблазны!
Как неопытный идиот,
Полон мыслями разными,
Старательно сосу ее рот.

Кровь, как будто бы, подгорает,
Пена в уголках сухих губ…
Отчего я себя проклинаю,
Что я так неумел и негруб?

Что к себе за дурацкая жалость!
Остановился на взгляде пустом…
Она вся ко мне, вся прижалась
Грудью и животом.

Комкаю, мну ее тело.
Руки, ноги переплелись…
По-мальчишески пусть, неумело
Загублю я свою «жись»!

Плечи, какие пышные плечи!
Живая, липнущая к губам грязь…
«Какой теплый, прекрасный вечер!..» -
Выдавливаю из себя, кривясь.

Ниже, ниже!.. Потные, горячие груди.
Она вдавливает мне в рот сосцы.
В нервном, нетерпеливом зуде
Мне никак с нее не стащить трусы…

Душно. Душно!.. Откройте двери!
Теплотой ее изнемог,
Больше я в любовь не поверю…
Раньше верить, как мог?

Почему-то становится страшно
Вглядываться в шевелящуюся темноту.
Кажется, весь мир - окрашенный
В зияющую пустоту…

Сколько, сколько кроватей стелят!
Алгоритм нашей жизни прост.
Вижу, корова рядом со мной в постели
Бьет об меня волосатый хвост.

Не могу я!.. Мне душно… Душно!..
Просыпаюсь. Утираю холодный пот…
Я один. И измятая, мокрая подушка
У моих валяется ног.

Дрожащими пальцами достаю сигарету.
Прикуриваю. Втягиваю в себя дым…
Сердце бьется, негодуя и сетуя,
Что не будет оно молодым.

Но никак не могу успокоиться…
Что-то мерзкое мучит рот,
Сердце бешено колется,
И в спазмах дрожит живот.

Вот опять наплывают тени -
Заколдованный круговорот!
Она входит.
И садится ко мне на колени,
Привычно отдергивая
Халат с волосатых ног…

20 октября 1970





Кошмар ночи, 2

Вот опять… Это что? Что же?!..
Где я?.. Где же я?.. Эй, постой!..
Дико свищут, хохочут рожи
Над пропащей моей головой.

Свинцовые веки затекают потом.
Страшно… А!.. Я совсем больной.
Это кто это?!.. Кто там? Кто там
За моею смеется спиной?

А!.. Опять! Это вы… Ну, что же?
Что же вам от меня опять?!
Знакомые кривые рожи
Хохочут, наклонясь на мою кровать.

- Это больно… Оставьте, больно!..
Свет включите! Включите свет!
Эй, вы, слышите? Вы, довольно!
Я ведь… все-таки я – поэт!

- Что?.. Поэт!.. А, запела шельма!
Бей, ребята его, бей!..
Сей звереныш станет, поверьте,
Пострашнее других зверей.

- Кто это?.. Чей это голос?..
Это Он! Это Он, Он!..
. . . . . . . . . . . . . .
Как будто в горло залез волос.
Что за гадкий и мерзкий сон!

20 октября 1970





Кошмар ночи, 3

Короткий день пройдет.
Я вновь закрою очи,
И снова Он придет,
Насмешливо глядя вперед,
Проклятый гений ночи.

- Здорово, мальчик! Ну, иди,
Скажи скорей мне, милый: “Здрасте!”
Какой ты девочке сегодня ластил
Горящие волнением запястья,
К чьей прижимался ты неопытной груди?

Раскрой скорее мне “Большую Тайну”!
Ну, что же, право, милый, не таи
Которой дуре клялся ты в любви,
Забрызгав спермою штаны свои,
Под юбкой шаря, будто бы, случайно?..

- Подите прочь! Я вас не звал. Довольно!
Я утомлен, не в духе, нет.
Терпеть все время этот гнусный бред
Не всякий может выдержать поэт.
Мне это – больно! Больно!.. Больно!!..

- Вам больно?.. Горе небольшое.
Но, право, вами удивлен.
Какой не сдержанный и резкий тон.
Вы ж почитали за канон,
Писать о “роковом покое”.

Я ждал от вас прелестной сказки
Про «тоненький, капризный cтан»,
Как вас «жестокий вдруг постиг обман»,
И как ушли вы в «розовый туман»,
Вдруг в половой иссякнув ласке…
. . . . . . . . . . . . . .

Исчезнет вдруг… Я вновь один.
Что за дурацкие вопросы?!
Кто этот наглый господин?
Расхваливающий мне марки вин,
Невысокий, желтоволосый…

21 октября 1970





* * *

Небеса расплеснули водицу,
Захлестнули рассвет.
Где-то рядом кукует птица,
Мало прочит мне лет…

Мелкий дождь равнодушно хлещет,
Закрывая всю даль.
Что-то кажется вещей
В сердце печаль.

Птица пела… И улетела.
Другому – черед?
Улетела - не посмотрела,
Кому не везет.

Дождик бил монотонно, бойко
Хлестал по кустам…
Кто же плакал так горько?
Неужели, я сам?..

26 октября 1970





* * *

Я очень устал, очень!
И часто болит голова,
И сердце мое точит
Всякая ерунда.

День пошлый и день скучный
Уходит, спеша в мрак.
Мне кажется, я - равнодушный,
Смешной и не нужный чудак…

Но все же гляжу твердо,
Хватает пока сил.
Я сердцем, вроде бы, гордый
И взглядом еще не простыл.

Расходятся разговоры,
Что пью я в запой вино,
Что я с любою готовый,
Но это мне все равно.

Важно понять основу:
Какой из меня поэт?
Все же какой-то новый
В стихах моих льется свет.

Что-то в них очень юно,
Что-то в них хорошо!
Пускай мне сейчас трудно,
Время еще не пришло.

Тоска… Да, не в этом дело!
Пускай я порой пьян,
Сердце мое разглядело
Песенный океан.

Светлый, поющий, страстный…
Веруя и любя,
Я в нем становлюсь - ясный,
Уверенный за себя.

И сердце мое снова
Делает поворот,
Снова оно готово
Упрямо идти вперед.

В строй навсегда юных,
Туда, где не в счет года -
В голубые лагуны,
Строить прекрасные города!..

Смотри, поднимаются выше,
Растут, словно в мире снов,
Сверкающие золотом крыши
Удивительных городов.

Видишь, кругом строят,
Молодые, веселые голоса…
Юность не хочет покоя,
Юность откроет
Новые чудеса!

31 октября 1970





Божественное мгновенье

“И звезда с звездою говорит…”
М.Ю. Лермонтов

…Торжественный, спокойный, ясный,
Свет с небес нисходит на поля.
В ночь такую, Богу лишь подвластна,
Смотрит во вселенную Земля.

Я молчу, внимая с восхищеньем
Разговору звезд и небесам…
Вот оно, прекрасное мгновенье,
ДАрящее людям чудеса!

8 ноября 1970






Солнце сентября

Прекрасная и… странная пора!
Я поглупел в науках строгих,
Мне снятся по ночам дороги
В далекие, приветные края.

Края багрянца, янтаря!..
И мне теперь все чаще, чаще
Мерещатся березовые чащи,
Где листьев разноцветная игра.

Мне хочется кричать “ура”,
Бежать всю ночь до утреннего света,
Пить без конца нектар прохладный ветра
С озер, где просыпается заря,

Шептать: «Люблю тебя, родимая земля!..»
Как рассказать про золотое море
Бескрайнего, безудержного поля,
Сияющего в солнце сентября?

8 ноября 1970





Сон

Тихо-тихо опустила -
как ребенка пеленала,
укрывала меня долго, укрывала
сиреневым покрывалом;
чтобы сердце не застывало,
просила, просила -
долго-долго не уходила
просила, просила:
чтобы сердце не застывало,
чтобы сердце не застывало…
Плакала, целовала,
словно что-то т а к о е знала,
что-то страшное от меня скрывала;
не говорила, молчала -
укрывала меня, укрывала,
кутала сиреневым покрывалом;
чтобы сердце не застывало,
просила, просила,
долго-долго не уходила -
просила, просила!
чтобы с е р д ц е
       н е з а с т ы в а л о,
чтобы с е р д ц е
       н е з а с т ы в а л о !..

Уходила - глаза опустила,
плакала уходила…
. . . . . . . . . . . . . . .
Было холодно и сиротливо.
Было холодно, так тоскливо!
Ночь туманом дымила, дымила,
укрывала меня, укрывала
сиреневым покрывалом…
Словно что-то т а к о е знала,
словно что-то т а к о е было…
Было холодно и сиротливо.

10 ноября 1970