От улицы до сексуальной революции

Люди, да что с вами сделала улица!?
Взгляды такие, что хочется жмуриться.
Крикнул: «Друзья, караул, задохнусь я!», –
Только один, обсмеяв, обернулся.

Спины сутулятся, видно боятся
Ударов сверху.
Суетятся пальцы,
Закрытые мехом.

И эти разговоры, эти грязные аккорды
За которые, вообще-то, надо бить морду:

Здесь мат – опустим,
Ругаются – пусть им!

А вот два интеллигента!
Нет, видно просто так же одеты…
Зацитирую беседу:
- Сегодня слушал какого-то боговеда.
Право, приятнее было б с мопедом
Ещё в гараже повозиться,
Он ведь не рвёт же больше, чем тридцать!

- Да уж, Михалыч, у меня тоже
Друг - и тот подался - бывший
В проповедники – думал о сытой роже,
Чёрта лысого – ходит нищий!

И смех…
Да ну вас всех!

И эти дамочки!
Рассказывают о себе такое,
Что остаются к концу в одной пижамочке.
И ходят такие вот к Косте и к Коле
В пижамках,
А думают, что дамки.
Впрочем, каждый – дамка, только на своём собственном квадратном поле.

“В тот самый час, когда стены домов
Приобретают заметный оттенок лени…”, -
Начну я, и тут же какой-нибудь Арся Петров
Вскричит: “Ты заткнись, ты ж не Есенин и не Ленин!”

- Я не Есенин, я всего-навсего вхожу в его гениальные сени
А что из этого выйдет – решать не вам, Арсений!
И Петров, которых на этой вашей улице полно,
Естественно сразу же полезет в драку, как в том кино.

Битва – это всегдашний атрибут заоконья,
Исход драки предрешён:
Мой оппонент выше на вершок,
Да и сам не конь я!

Что там ещё из атрибутики?
Ах да! Секондхенды, лотки и бутики!
Мерчендайзеры, а, по-нашему, торгаши
Рубят совершенно беспрецедентные барыши.

И на чём срубают, заметьте!
На целлофановом пакете,
На кефире
И на нашей с вами вере,
Что, мол, снизу на чашке весов нет гири!

Так, это я сказал, отмечаю…
Остались на выбор две проблемы –
Проблема секса и проблема чая
Я не интроверт и не левый,

Вздохну и поговорю о сексе я…
Не бойтесь, это будет строфа, а не лекция!

Как только ты вышел купить, скажем, тазик,
Ты становишься объектом чьих-то фантазий.
Над твоим виртуальным изнасилованием трудятся,
За право посмотреть на тебя борются,
И предикативный центр улицы
Всё же находится ниже пояса…

Я, собственно, к чему это всё наговорил?
(Испортил, может, отдельных лиц июль,
Может быть, огорчил всех людей треть)
Раньше надо было делать сексуальную революцию
А не до восемьдесят пятого преть!