Сад

          Одуванчик асфальт взломал,
          И подвинулся тот, удивленный.
          Отступает мертвых дурман
          Пред упорством воодушевленных!


   Это был сад. Нет, не детский сад, а сад, в котором растут деревья. Разные, приносящие плоды, зеленые и стройные. Но были там и простые немощные не блистающие плодами, но все, равно радуя глаз своей природной красотой. Кто-то плодоносил, а кто-то просто стоял щитом злым ветрам, защищая остальных. Ведь у этого сада не было заборов и ограждений. Хозяин очень хотел, чтоб этот сад разросся и перешагнул все границы. Чтоб заполнили зеленью и плодами всю землю. И вот однажды…
   Яблони. Они были очень разные, хотя и назывались одинаково. Да и  плоды их называли одинаково – яблоками. Вот только у одного дерева они были красные, а у другого ярко-белыми. Они давно росли вместе, с самого детства. И хоть они были такие разные, но всегда находили много общего. И вот яблоня с ярко красными яблоками призадумалась:
   - У меня такие замечательные яблоки и на вид и на цвет. Может, я заслуживаю чего-то большего, чем остальные деревья. Может мне  попробовать перестать все время, что-то делать для других и попробовать начать жить для себя. Ну, хоть бы самую малость…
   Она отвернула свои листья от солнца и оглядела себя. Потом стала тянутся к другой яблоне. Та не сразу откликнулась на призыв быть вместе. Она пыталась смотреть одновременно и в небо, к солнцу, и в то же время ей льстило внимание соседнего дерева. Но со временем тоже стала пытаться придвинуться и стать ближе. Даже некоторые листья у нее начинали вытягиваться и становиться длиннее, как иголки. Так она смогла стать чуть ближе к своей привязанности. Зато теперь она стала получать меньше солнца из-за своих странных листьев.
   Первой перемены своих соседей заметила стоящая неподалеку груша:
   _ Эй, у  вас все нормально? Кажется, у тебя  яблоки стали меньше.
     - Нет, все хорошо. Столько лет здесь расту. Думаю, что ничего страшного со мной не случиться.
   - И вообще нет ничего странного в том, что они маленькие,- вторила ей вторая яблоня, - просто погода неблагоприятная. Понимаешь, трудности, обстоятельства.
   На безоблачном голубом небе ярко сияло солнце. Яблони продолжали тянуться к друг другу причудливо выкручивая свои ветви, нависая и закрывая свет над растущим внизу виноградом.
    Диалог услышала старая, огромная ель. Выдержав солидную паузу, она обратилась к груше:
   - Уважаемая груша. Я, конечно, очень ценю вас как личность и очень уважаю ваше мнение. Но мне кажется, что время вашего пребывания здесь, пока что не позволяет вам командовать процессами происходящими здесь. Это обязательно должна делать особа, умудренная жизненным опытом.
    Груша только собралась сказать в ответ что-то обидное. Даже уже начало придумала язвительное: « Елка – метелка…». Но продолжение придумать не успела. Ход ее мыслей прервала сосна:
    - Да вы вообще ничего не понимаете. Здесь вопрос не в опыте или возрасте, а в длине иголок. К примеру, все только и говорят: « новогодняя елка, новогодняя елка»,  но большинство-то украшает елочными игрушками сосну.
    Ель тут же начала спорить, говоря, что иголок у нее все-таки больше. С обеих хвойных посыпались шишки.
    Яблони уже ни на что и ни на кого не обращали внимание. Никого не видели и ничего не слышали кроме друг друга. Виноградная лоза под ними без солнечного света совсем зачахла. Груша пыталась что-то делать. Помогать ей, вдохновлять ее. Подставляла ей свои ветви, чтоб та по ним взбиралась к солнцу. Но делала она это больше напоказ, для ели и сосны, чтоб те видели какая она мудрая и заботливая. Поэтому груша подставляла виноградной лозе не те ветви, что были с солнечной стороны, (их солнце освещало своими лучами с раннего утра и до позднего вечера), а те, которые могли видеть сосна и ель и оценить труды.
    Стоящий у края сада тополь давно манили просторы. Колыша листьями, глядя на сад свысока, он мечтал о славе. О том, как внизу все будут смотреть на него, и восторгаться, какой он большой, сильный и стройный. А он бы стоял высокий и гордый, и молчаливо качал ветвями. Но ему не давали покоя другие тополя, стоявшие вдоль шоссе, проходившего неподалеку.  И хоть никто из них не имел возможности  общаться с ним,  наш тополь все равно, почему-то (он и сам не знал зачем), хотел быть выше их. На борьбу за первенство были брошены все внутренние ресурсы. Тополь рванул вверх, не обращая ни на кого внимания, не видя, как с его ветвей упала на землю обессиленная борьбой за последнюю надежду, виноградная лоза. Рядом пыжились в показушной премьере иголок, друг перед другом ель и сосна. Их уже и так было трудно узнать. Что-то в них напоминало дикобраза, а что-то кондиционер. Вишня абрикос и шелковица объединились в неистовой творческой попытке создать какой то необыкновенный фрукт, пытаясь  перемешивать  какие то гены, все время, скрещивая и скрещивая семена друг с другом. Они уже расплывались в улыбках, представляя как обрадуется хозяин, когда  войдя в сад, увидит шелковицу размером с абрикос. Или как обрадуется вкусным, сладким вишням без косточек. Ведь из них можно будет сразу делать варенье и не тратить время на выколупывание  косточек. Яблони давно забыли о своих яблоках, в празднике, вдыхая запах искореженных листьев друг друга. Иногда, с порывами ветра их ветви слегка касались  и тогда им казалось, что вот-вот  наступит момент их единения и вечного счастья. Тополь напрочь забыл о винограде, о том, что сильному дана сила для того, чтоб поддерживать слабого. Он зажегся новой идеей – расчистить место для будущего поколения деревьев. И пошел взламывать своими мощными корнями асфальтовые дорожки, а вместе с ними и поливальные трубы и установки. Груша превратилась в уродливое подобие  плодового дерева, в своих  извращенных тщеславием попытками помочь винограду.  Да уже и сама виноградная лоза лежала гордой и обиженной веревкой на земле, и даже уже не пыталась цепляться за ветви груши.
    - Вам надо, вот вы меня и поднимайте. Я никого не буду ни о чем просить. Разве для вас не очевидно и не понятно,- тихонько бурчала она и смотрела на единственные три груши, что висели на самой верхней ветке. Ей, почему-то вспомнилась загадка: Висит груша нельзя скушать. Просто эти три груши уже давно почернели от времени и напоминали ей перегоревшие лампочки. Новых плодов на ветвях уже давно не предвиделось. А виноградные гроздья, так и не успев дозреть,  с мерзким ароматом догнивали на земле, лишенные вообще чьего либо внимания. В середине всего этого бедлама в одиночестве стояла слива. На ней тоже не было видно никаких плодов. Но она вдохновляла себя мыслью, что в отличие от других непостоянных деревьев, играющих с законами природы, ее листва имеет постоянный цвет и размер. И эта мысль ее вдохновляла и успокаивала. Вишня, шелковица и абрикос, уже который раз пытались заставить созреть свой единственный эксклюзивный плод. Но тот, уже в который раз, так и не дозрев, срывался и падал на землю.
   Шло время. Деревья вырождались.
    И вот, наконец, пришел хозяин. Нет, он не был где-то в заморских краях. Он все время был рядом и наблюдал. Иногда с горечью, а иногда со слезами на глазах смотрел, как его любимое дитя превращается в чудовище. Ему хотелось взяться сначала за топор, потом за лопату. Но он не мог. Слишком большая цена была заплачена за простые,  и в то же время бесценные деревья. Переломанный черенок лопаты напомнил ему историю. Историю труда, борьбы. Историю крови и пота. Он начал свой рассказ.
    - Когда-то здесь ничего не было. Дул ветер, шли проливные дожди. Но ничего на этой земле не могло вырасти. Даже если вдруг, какой-нибудь смелый стебелек травы вырастал чуть выше остальных, его тут же убивал злой холодный ветер.
    Деревья обратились в слух. Ветер, услышав, что говорят про него, стал дуть чуть сильнее, но все равно ни один листочек не шелохнулся. Так все боялись пропустить хотя бы одно слово.
     Но я мечтал. Я понимал, что мои мечты гораздо превосходили мои возможности. И я знал что именно такие опасные мечтатели меняют мир. Так я начал трудиться.
     Голос хозяина все креп и становился все отчетливее для каждого дерева. Слово проникало сквозь толстую кору до самой сердцевины. Лишь однажды его рассказ был прерван тремя глухими ударами. Тум, тум, тум. Это начали и тут же закончили свой полет три груши. Три последних и единственных плода на весь сад.
    Милая елочка. Может быть, ты закрывала всех собой от бурь и холодных ветров? Или ты груша согревала всех своим теплом в зимние ночи? Или вы яблони сами знали, как правильно разгонять своих вредных насекомых? Ведь вы даже не знаете как это делать, что уж говорить об остальных. А слива. Неужели ты думаешь, что ты смогла бы выжить здесь сама, без чужой помощи?
    Притих даже ветер, То ли удивленный, то ли задумавшийся. А хозяин продолжал.
     - А ты виноград. Где ты был, когда я носил в жару воду и поливал тебя? И ты вишня наверно может, умеешь срезать сухие ветки с деревьев. Абрикос, ты знаешь, чем  удобрять землю? А ты шелковица, знаешь, где берет начало вода, что стекает моими руками к твоему подножию?  Тополь… Ты вообще знаешь, почему так рвешься ввысь?
    -А вот эти, что у дороги стоят. Они ведь тоже рвутся вверх,- робко ответил тот.
    - А ты знаешь, почему они там растут и почему стремятся вверх?
   Тополь покачал макушкой.
    Чтоб принимать в себя всякую выхлопную гадость от автомобилей – свинец и прочие тяжелые металлы. Неужели в твоей жизни не может быть цели более достойной, чем собирать всякую дрянь?
    Тополь местами изменил свою зеленую листву на  листву с красноватым оттенком. Ему стало стыдно за свою глупость.
    -И ты сосна, в вечно зеленой улыбке солнцу. Гордишься в иголках своей недоступностью и неприкасаемостью? Почему тебе так трудно открыть свою душу кому-то?
    - А где была твоя помощь, когда была засуха?- зашуршала иголками сосна,- Когда на много километров вокруг не было ни капли воды? Что-то мы тебя тогда совсем не видели.
    - Я приходил к вам по ночам,- спокойно ответил хозяин,- и пока вы спали, резал себе запястья и поливал вашу землю своей кровью. Ведь для опасных мечтателей не бывает неразрешимых проблем. Бывают трудные решения.
    Даже тополя за дорогой затихли. Стал накрапывать дождик. Над изуродованным садом повисла гнетущая тишина. Больше не прозвучало ни слова. Так закончился день.


…………………………………………………………………………………………………





    Солнце выстрелило из-за горизонта новым днем. Сад просыпался. Просыпался от комплексов и от тяжких раздумий. На сливе в первый раз за долгое время наливались плоды. Тополь услужливо подставлял виноградной лозе свой сильный и мощный ствол. И она стремительно карабкаясь по нему жадно тянулась к первым лучам солнца. На вишне начинали поблескивать красные ягоды. Яблони расплелись после своего причудливого танца и раскрыли свои листья уже не друг другу, а небу. Шелковица вспомнила, что она сама по себе творческая личность. На ее ветвях зрел причудливый своим количеством урожай. Но уже то тут, то там зеленели отросточки молодого поколения. Ель и сосна распушили свои иголки и снова улыбались вверх своими вечно зелеными улыбками. Весь сад вдохновлялся их постоянной дружбой с небом. Улыбнулся и тополь, заметив, что на виноградной лозе созрела первая гроздь.
    - Так приятно быть уверенным и знать наверняка, что ты кому-то нужен,- радостно думал он.
        Абрикос ярко желтел своими ветвями на фоне такой же плодовито-желтой груши. Яблони все выше и выше стремились к солнцу. Они так мечтали о большом урожае. И это была их борьба, ведь они понимали, что чем больше солнца, тем больше яблок. И там, в вышине они встретились друг с другом и обрели настоящее, не иллюзорное счастье.
      Шло время. Хрупкие зеленые ростки вокруг сада, становились коричневыми и покрывались корой. Мечта становилась реальностью. Сад перешагивал границы.






…………………………………………………………………………..



                Но разросся, развернулся
                Дивный сад на пашне той.
                В земли новые рванулся
                И посеял там плод свой!