Все обо всем и немного о главном

                Посв. Гульнар К.

Вот тебе зонтик, подержи,
                пожалуйста, надо мной
                небо…
            Я. К. (из разговора)
              I
Грохот. Без стука
                ввалилась ко мне катастрофа.
Радио в панике
                жить оставалось
Минутной стрелки пол-оборота.
И тиканье тихо в мозгу отдавалось.
В доме напротив - открытые окна,
Там эмигрируют в ад друг за другом.
Кто-то в полете кричит: «Документы!»
От сейфа чьи-то ключи у кого-то…

Как будто они недопоняли,
в чем  дело, что все это значит, откуда это все это и зачем.
Радио, заикаясь, замолкло,
 но через 3 минуты прокашлялось
и продолжило  длинную  бессвязную речь, из которой я поняла только то, что  «эвакуированы в другую солнечную систему будут люди, считающие себя необходимыми человечеству или хотя бы кому-нибудь» (хотели было всякой твари по паре, да как вспомнили что из этого может выйти…)

В голове,
кем-то заботливо перевязанной,
 начали появляться мысли.
Как в глубокой, пустой и темной емкости,
они беззвучно летели и гулко ударялись обо что-то сырое и холодное.
 «Жить. Жить. Я хочу жить.
Зачем? Для кого?..
черт возьми,  да у меня же где-то есть ты!
Зачем спасаться, если этому никто не обрадуется кроме меня?
Найти тебя?..
А я всю жизнь откладывала это на потом…

Ты, наверное, тоже где-то один.
Сидишь, в окошко смотришь
На них, на тех,
кто лезет по головам и под ногами
в этот чертов корабль,
на всех этих ветеранов, матерей-героинь, пенсионерок, попов, мулл...
Может быть,  закрываешь веки,
придя к выводу, что ты никому особо-то так и не нужен,
а я
     так и не найдена…

          II
Да неужели ж ты так и исчезнешь,
Не зная,
           насколько можешь быть дорог?..
Как хорошо,
                что времени мало,
И некогда думать о том, что, возможно,
Это все глупость, ребячество,  - мертвым
                Плевать,
                это значит позора
Осталось всего-то еще минут двадцать…
Суматоха, крики, дым, 
сверху падают какие-то обломки,
 со всех сторон подбегают какие-то люди,
 чего-то просят, куда-то гонят,
                оказывают какую-то первую попавшуюся помощь…
 Вскоре на моей неузнаваемо забинтованной голове остались только едва заметные прорези для глаз(сама проковыряла!), хотя с самого начала конца количество дырок на ней нисколько не изменилось.
 Люди, люди,
                Лица. много лиц…
                испуганные, озабоченные, потерявшиеся, отчаявшиеся…
 и что примечательно,
                у всех их осталось только по одному.
Суматоха. Не то что лицо, рассудок потерять можно.
         
              III
Бегу, не глядя. Огибаю руины,
Одно лишь помню: к тебе навстречу?
Но где ты? Какой ты? Как звучит твое имя?
Я хочу, чтоб ты жил, так должно быть, так надо.
Я добегу, ни пожар, ни осколки
Меня не убьют, я найду, я успею:
Нельзя умирать, так тебя и не спасши.

…а вдруг не поймешь, а вдруг не поверишь…
А все ж  буду знать: я боролась за счастье…

Ну вот. Добежала. Распахнуты двери
И голос прихрипший:
«Наконец-то.
       Здравствуй.»
 
                IV
Осталось 7 минут.
Надо так много сказать, а я
                как всегда сбиваюсь:
 - Откуда ты знал, что я приду? (оглядываюсь по сторонам)
- Я шел к тебе, - отозвался  голос сзади. (понятно: я пробежала мимо него.), - Я все знаю.
 -  О чем?  (глупый вопрос) Откуда?  (Думая, что поправляюсь, задаю вопрос еще более глупый).
 - Выживает  влюбленный. Чудная, обмоталась бинтом. А я вижу, что ты улыбаешься.
 Я залепетала, что это не я, не мое, что это случайно... Он остановил меня: «У нас есть 4 минуты, а ты несешь чушь…»

                V
Мы вышли.
У корабля  давка, драки, трупы, вопли…
«Парикмахер-стилист-визажист-маникюрщица – любой облик на любой планете!» — кричало из толпы.
"Пошла ты, мразь уличная... Возьмите мать-одиночку... будущую. Ой, тошнит..."
«Новый мир без заслуженного учителя? – кощунство!» - доказывал кому-то мужичок, гневно сверкая глазами, троекратно увеличенными в линзах очков, забывая о том, что детей на корабль никто не брал.
«Так вот ты какой!» - прорычало где-то совсем близко, но он только растерянно пожал плечами, потому что извиняться было уже не перед кем: тот же голос громко голосил что-то по поводу медсестры…
«Симпатичная молодая шатеночка – никогда не помешает» -  визжало откуда-то слева, толкалось и рвалось в неизвестном направлении…
«Меня, Петра Великого, последним известили?! Балакирев… » -, надрывался сухощавый старичок, грозно размахивая белыми, длинными до пола рукавами...
Кто-то в сторонке упорно звал на корабль Бен - Ладена, поскольку миру нужны сильные личности, которые поднимутся над толпой. Но тот лениво отмахнулся от протянутого фальшивого паспорта: «Зачем мне, лысому, расческа, когда у меня и головы-то нет…», - и угрюмо посетовал, что-де самолеты на корабле не умещаются (сброду слишком много), оружие тоже не берут, а без этого воспитывать людей просто нереально.  Что ж, восток  - дело тонкое, спорить никто не посмел.
Мы молча вздохнули и переглянулись.
Это значило,
что мы
с ними
никуда не полетим...
Вдруг,
в какие-то доли секунды,
на полумысли,
гудение под ногами усилилось, где-то внизу что-то заклокотало, глаза
зажмурились от неожиданной вспышки, ушные перепонки взвыли от дикого
грохота,
...и тела наши резко
с неимоверной силой
отбросило куда-то далеко назад...

                VI
…Мы очнулись, крепко держась за руки (видимо, забыли расслабиться) на махоньком обуглившемся кусочке Земли. Подойдя к краю(Вдвоем, на краю земли!),
мы молча смотрели
 как медленно разлетаются осколки корабля
 и что-то еще, пестрое, мелкое
- люди, наверное.
 Огромные безжизненные глыбы Земли медленно распадались и догорали.
 - Как ты думаешь, мы живы?
- А ты думаешь, здесь есть воздух?
- А ты думаешь, это важно?
- А ведь ты права. Зато у нас теперь такой запас времени и информации к размышлению…
         

                VII
Тут неподалеку от нас, на черном от копоти камне появились чьи-то желтые, чуть
сморщенные руки с узловато-крючковатыми пальцами, за ними из того же
ниоткуда всплыла белая чалма...
- Усама, а ты-то здесь зачем?
- Стреляли...
- Эй, старик, ты куда?
Но тот уже летел куда-то далеко, зачем-то вцепившись в камень, сорвавшийся
вместе с ним... Откуда-то сзади послышались шаги и слащавый старушечий голос: « Яблочек, молодые люди, не хотите? Недорого, свои, дачные»
- Нету, бабуля, денег-то, извиняй.
-Да вы бы хоть попробовали, дребезжала неуемная, предлагая мне небольшой ломтик.
Шепот:
   - Слушай, а может мы в раю?
   - По-твоему, это похоже на рай?  И вообще, сними бинты с головы - они на череп тебе давят, хотя…
 Вслух:
   - Не любит она яблок. Иди, бабуля,  не трать драгоценного своего времени!
Старушка обиженно повернулась к нам спиной  и пошла к обломкам какого-то здания с граффити, но что с ней было дальше, мы узнать не смогли, размалеванная стена обвалилась и увлекла в бездну кусок земли под собой.
 
                VIII
   - Наконец-то.  Мы одни.
  - Знаешь, ты навела меня на грустную мысль. Ты думаешь, что мы теперь одни, что мы свободны, мы можем жить так, как хотим, болтаться на этом ошметке жизни в хаосе так просто? У меня такое ощущение, что… Да не тут- то было, на нас опять кто-то налагает какую-то дурацкую ответственность… Причем тут по-твоему яблоки?
 - Но наука говорит иное…
- Наука говорит, что  мысли имеют дурную привычку материализоваться, а в это верили тысячи лет миллиарды людей!..
- Да, в этом что-то есть. Но не всегда же жизни рождаться так, и так за это платить. Вот в Индии, например, верили, что жизнь появилась в любви.
 - А ты мне нравишься, когда некому упаковывать тебя во всякие повязки!
 - А у тебя шрам над бровью. Так мужественно…
 - Ну вот, закон подлости. (Один из вечных, значит) Только начали жить по-человечески, а тут, гляди-ка, возложили, навесили: плоди всяких грешников!
(Тяжелая, тревожная пауза)
 - Стой, а у тебя ребра все?
 - М-м, ну да.
 - Так нет никакой ответственности, а старушка случайно приковыляла, и на змею похожа, потому что шепелявит, а у меня череп был стянут!
- Да, это здорово… Слушай, а что мы будем есть? Что мы будем пить?
- А ты голоден?
- Нет. Пока.
 - Я завтракала сегодня утром, то есть утром того самого дня. Интересно, а сколько сейчас времени?
- Часы стоят… Сейчас летать будут.(И часы улетели далеко в открытый космос) может, мы облучились и питаемся солнечной энергией, дышим вакуумом?
- Возможно. Все возможно. И теперь у нас  есть все и ничего лишнего, чтобы жить. Думать, мечтать, любить...
-Если нас когда-нибудь принесет на какую-нибудь жилую планету, то нам уже будет что сказать ИМ.
-Вот только… А они услышат?
                Они поймут?
                Они поверят?..
P.S.  Стоп! А стоит ли вообще думать о том, на что мы никогда не сможем повлиять? Или, все-таки, сможем?..
               
               
               


                Окончено в августе 2002.