Эрмитажная сказка

Галина ТОЛМАЧЕВА-ФЕДОРЕНКО
Эрмитажная сказка
Когда замыслы садовника и природы попадают в резонанс, статуи становятся столь же неотъемлемой частью ландшафта, как обломки скалы или неровный валун
В Летнем Саду растет дуб, оставшийся с петровских времен, деревья дружат со статуями и жалеют их, так как те, за три столетья не смогли отрастить себе листья.
Сад окружен старинными ажурными решетками и водой Невы, Фонтанки, Мойки, Лебяжьей канавки, словно листвяной замок посреди кичливого города.
Когда бредешь по его аллеям, тебя окружают призраки прошлого, наполняя пространство печальной энергетикой. Легенды - словно развешанные по воздушным стенам гобелены, и мы видим на них разодетых вельмож, чиновников, нарядных барышень и крепостных артистов.... Говорят, Пушкин, живя на Пантелеймоновской улице, приходил сюда прямо в домашних туфлях и халате с кистями. Сейчас бы его запросто могли принять за хиппи или за восточного человека. А Александр Сергеевич вовсе не хипповал, а гулял по самым тенистым, безлюдным уголкам или просто сидел на скамеечке, сочиняя «Историю Петра Великого».
Поэтические строки бессмертны и останутся здесь всегда. Долговечны и статуи, хотя мрамор потихоньку желтеет, стареет от смога. Мало меняются деревья - лишь прибавляется морщин на их усталой коре, и все шире и шершавей становятся стволы, корявее становятся ветви.
Но есть в Саду печаль о том, что мимолетно, недолговечно. Каждую весну и лето Природа создает новое дивное творение - неповторимые цветы, травы, листья, шмелей, бабочек и букашек...
Воплотись это все в мраморе, мы, быть может, увидели бы огромный мраморный аквариум, в котором плавают облака и бабочки.
Но вот приходит осень, и аквариум Летнего Сада разбивается.   
Вода из него разливается по всему городу. А крошечные мраморные осколки - цветы и листья - разбрасываются ветром куда попало.
Они падают на спины львам, и те чешутся ночами и вылизывают свои каменные гривы. Осколки путаются под ногами у статуй, словно ночные мотыльки, которых бывает много на заливе; пропадают с неведомым разведзаданием в люках; оседают в подвалах, где бродячие коты считают их косточками звезд, съеденных солнцем.
Хитрым мышеловам, греющимся у батарей и шипящим друг на друга из-за тарелочки супа, поставленной у подъезда бабулей, не понять и не представить себе, что Вселенная бесконечна и что светилам, населяющим ее, нет нужды драться за место на небосводе.
О бесконечности кое-что знают ученые, но и им нет дела до осколков поэтических вазочек или аквариумов: ученых гораздо больше интересуют вирусы, разбегающиеся галактики или реликтовое свечение.
Дворникам, сгребающим осенние листья, часто встречаются обломки аквариума Летнего Сада, и если вы вдруг увидите, что дворник стоит, задумавшись, опершись на метлу, в странном оцепенении, то знайте, что он только что заметил такой вот волшебный осколочек.
Пожилым дворникам эти осколки кажутся перламутровыми пуговицами. Им представляется, что они нашли такую пуговицу, и сразу же к обочине подкатывает мерседес, а оттуда выходит богатая дама в летнем кремовом пальто и говорит: «Ах, это моя пуговица! Спасибо что нашли, а то в Пассаже не подыскали замены. Сэнк ю!» С такими словами богатая дама дает дворнику зеленую бумажку...
А юной дворничихе представляется другое: осколок кажется ей дорогой запонкой, и тогда на шикарной форде подкатывает молодой красавец. Он говорит: «Спасибо, что вы нашли мою любимую запонку! Кстати, вы удивительно красивы! Такая девушка должна сниматься в кино, а я как раз работаю на Ленфильме!» «Я приехала сюда, поступила в театральный, но провалила один экзамен...», - рассказывает дворничиха... И не скоро она вспоминает, что запонка ей лишь привиделась… Надо опять сгребать листья и фантики возле витрин, а то еще бригадир наругается.
Мраморные осколки могли бы заметить те, кто бродит по городу вроде бы бесцельно - например, горькие пьяницы или несчастные влюбленные. Но пьяницы путают таинственные осколки с бутылочными и сетуют на судьбу, что не нашлась целая посудина, пригодная для того, чтобы сдать ее в магазин.
А влюбленнее не видят осколочков потому, что те слишком похожи на поэтические обломки их разбитого безответной любовью сердца. (Разбился аквариум страсти, и золотая рыбка любви лежит, задыхаясь, на безумном асфальте равнодушия, - ты не любишь меня! - ты напоила меня вакуумом отчаянья, так услышь мой блюз, мой романс, мои последние слова к Тебе…) Увидеть и склеить обломочки может только тот, кого безответно любят... или уж само Время.
Увы, не замечают хрупких мраморных цветов и старики. Во-первых, старики вообще плоховато видят, а во-вторых, слишком быстро забывают о прошедшем лете, думая не о том, что было вчера, а о том, как бы дотянуть до следующей весны.
Обломки аквариума Летнего Сада крошечные, именно поэтому их легко могут найти дети.
Но поникшие лепестки и листики сразу напоминают ребятишкам о чем-нибудь грустном: о том, как разбилась мамина любимая чашка или расписное блюдечко…
О том, как летом поймали бабочку, посадили ее в стеклянную банку, решив, что это будет ее домик, нарвали для пленницы трав, цветов, а бабочка почему-то умерла...
Вспомнив все это, дети начинают плакать. Но загадочные осколки совершенно не переносят слез - они растворяются, а затем уходят с дождем под асфальт, чтобы весной выглянуть из трещин на солнышко в виде самых обыкновенных желтых одуванчиков.
Так повторяется в будущем или просто забывается красота прошедшего лета.
И лишь один осколок ветер сберегает до первого снега. На том мраморном кусочке выпуклый цветок сохраняется во всей своей гармоничности, со стеблем, лепестками, тычинками и деловитой гостьей-бабочкой.
Ветер приносит его в маленькую комнату под крышей Зимнего Дворца. Здесь, на полках старинных грузных шкафов много... много таких осколков от аквариумов Летнего Сада прошлых лет, но дверь в комнату давным-давно заколочена, поэтому никто не любуется ими, хотя ни один из мраморных обломков не похож на другой, а вместе они похожи на покинутые обитателями раковины.
Никто, кроме хлопотливой старушки в платочке лимонного цвета не заглядывает сюда.
Лишь она время от времени смахивает пыль с мраморных осколков самодельной метелочкой из пышных перьев.
Из перьев, что дарят луне или просто теряют иногда, пролетая мимо в ее серебристых лучах, вещие райские птицы.