УГАР

Где черти?
Где дьяволы?
Где проститутки?
Разбитое сердце. Напоенный зуд.
На стойке, в горшке, отцвели незабудки.
На стол забирается крашенный шут.

Гитары звенят,
Барабаны в ударе.
Бренчит пианино, гремит грамофон.
И пляшет толпа,
В полуночном угаре,
И слышится рюмок убийственный звон.

Зелёные морды,
Корявые зубы.
Давай, наливай – это радость души.
Под стулом встречаются белые губы
Целуйся! Ласкайся! Напейся! Пляши!
Гремит канонада
Разбитых бутылок.
Кто прав? Наплевать!
Наливай, да и пей.
Графин разлетелся о чей-то затылок
Дерись, улыбайся, харкай и зверей!

Приличные дамы,
Приличные дряни.
Кричат и дерутся, хватаясь за стул.
Открылись на Ржевке совместные бани!
Кому это надо? Рассейский загул!

Летают стаканы,
Гремят барабаны.
Давай, наливай, не окончен запой.
Из бара ползут на рогах партизаны,
Пытаясь пробраться в нужник, как                домой.

Шампанским напоены, даже, собаки.
Они отблевались
И лезут в карман.
Гарсон подаёт удивлённые знаки:
В фужер обмочился, вздыхая, Иван.
Фингальная сука
За столик садится.
Кладёт нежно руки и тихо скулит.
Как хочется спиртом до края налиться
А кровь по щекам и  по мозгу бежит.

Расстроены люди:
Куда подевалось?
И что  же исчезло? К едрене такой…
Дымят сигареты, разносится жалость
И скрипка играет, взрывая покой.

Но дым коромыслом
И возгласы рати
Кого-то ведут в изначальной красе.
Ура! – все кричите. Приехали ****и,
Прошёл недостаток в янтарном вине.

Подвалы сломали
И бочки достали.
Разбили кувалдой дубовое дно.
Какие награды, какие медали?
Давай, наливай, золотое вино!
Десятые сутки
И плачет и пляшет,
Гудит и смеётся громадный кабак.
Разбиты витрины, избиты не наши,
А наши лежат без штанов и не так.

Зелёные змеи
Глаза голубые
И сумрак, и свечи, и карты, и нож.
Напилися в стельку христы и святые
И дьяволы в стельку напилися тож.

Стаканы сверкают
И руки смешные.
Рыгает студент кандидату в халат.
И все тут родные и  все дорогие
Не видно моноклей, брильянтов, заплат.

Неверной рукой
Я стакан подвигаю
Терпеть не могу заажуреных морд.
Но слышу: смеётся. Глаза поднимаю.
Со мною в обнимку ласкается чёрт.
“Здорово, чертушка!”
“Привет, коль не шутишь!”
“Ну как настроение? Хочешь спляшу?”
Почтенный старик прогремел погремушкой.
Орёт: “Подавайте, за всё я плачу!”

Не выдержав этой,
Осенней подстилки,
Кричу: “Будет лето! Морозы долой!”
И вот на эстраде меняют опилки
Идут музыканты на вещий разбой.

Фигурное трио
Классический номер!
В три щели за мах и с подмахом и в рот.
От смеха один инжинеришка помер,
С другого сошёл саркастический пот.

Глаза протираю,
А руки трясутся.
Я спал. Это точно! Но как я уснул?..
А тут всё по старому: так же дерутся,
Смеются и плачут, бросаясь в разгул.
Вино не скамейка.
Но дайте же водки!
Хочу заглушить! Я желаю сказать…
Орут беспорядочно мощные глотки
Не нам просыпаться, не нам умирать.

Где правый где левый
Чего разбираться?
Мы братья, мы вместе идём на огонь.
Гитара замолкни, пора расставаться
И ждёт за оградой Андреевский конь.

Никто не уходит
Уносят приборы
На смену: бутылки, закуску, цветы.
Куда торопиться? Мои разговоры
Мою душу травят, сжигая сады.

Настенные тени,
Отдельные части
Из мрака выходят, пугая людей.
Какой надо силы, какой надо сласти!
И ползает много ободранных змей.
Все принципы в урну
Откинуты ноги
И что-то струится…Но всем хорошо.
Ползут с потолка похоронные дроги
Вещает мужик: “Наливайте ишо!”

Рубли посчитавши,
Заходят из мира.
И снова веселье, и снова гульба.
Лежит капитан, прикорнув у сортира,
А в зале идёт боевая стрельба.

Гремит гармонист,
От натуги без силы.
Поёт про Китай и Афганский загар.
И кто-то мычит:“Не царапайся, милый”
Сжигается спирт, наступает пожар.

Обрушилась крыша,
Огонь рожи сводит
И ринулась к выходу пьяная Русь.
Живые в миры не иные уходят.
Сгорели святые. А я остаюсь.