Мистическая сказка глава 17

Известьем страшно поражен
Царевич не спешил кидаться
В объятья родственные. Он
Решил от трона воздержаться...

К искусам власти равнодушный,
Не мысля рок переломить,
Охрипшим голосом, натужным,
Подумав, начал говорить:

"Я этот миг во сне далеком
Когда-то ясно увидал,
Но, в небреженье неглубоком
Ему значенья не придал...

Не зря, как видно, говорят,
Что жизнь с утробы до могилы -
Лишь безусловный дубликат
С творения верховной силы

И что - страданье и покой -
Давно расчерченные звенья,
Своей идущие чредой
В цепи судьбинного плетенья...

Я знаю как прервется нить
Сегодняшнего разговора,
Но не дано мне изменить
Предписанного приговора

И посему, творец Вселенной,
Позволь с бездумною тоской
В смиренье мутном и блаженном
Принять свой жребий роковой!"

Царевич голову склонил
В дурном предчувствии конца,
Затем свой взор оборотил
На обретенного отца:

"За жизнь недолгую свою
Я прочитал немало книг
И вроде связно говорю,
Но скован мой сейчас язык,

Поскольку трудно объяснить
Тому, кто властью опьянен,
Что без нее возможно жить,
Что человек на свет рожден

Познать таинственный удел
Во мгле земного пребыванья,
Сменив, возможно, много тел
И много испытав страданья

И счастлив истинно лишь тот,
Кто среди ложных наслаждений
И бесполезных позолот
Постиг свой смысл воплощений...

Его ищу я много лет
И много лет благодарю
За странный жизненный сюжет
Свою всевышнюю судьбу

Она умело сберегла
От подлых козней и интриг
Неискушенного меня
И хоть страдал я в этот миг,

Но, повзрослев, уразумел -
Нам не дано определять
Свой скрытый временем удел
И не дано нам предсказать

К чему в итоге приведет
Нежданный, жесткий и крутой
Привычной жизни поворот
И что там за его чертой?

И то, что мыслится лишь злом
В какой-то неурочный час
Вдруг оборотится добром
Оберегающим для нас...

По высшей воле провиденья
Я был когда-то огражден
От доли властного служенья
И потерял наследный трон

И из приемника престола,
Что в царской роскоши родился
И с детства жил по протоколу,
Я вмиг в бродягу превратился...

С тех пор я больше приобрел,
Чем, как ни странно, потерял,
Свободный, как степной орел,
Я власть на волю обменял

Дороги полюбив в изгнанье,
Узнал мудрейших из людей,
Путем терпенья и страданья
Постиг сокрытый смысл вещей

Скажу опять же, без затей,
Мне жизнь бродячая дороже
Болота низменных страстей
От них меня избави боже...

Я не хочу, храня покой,
Ко власти даже прикасаться
Своею "собственной рукой",
Чтоб похотью не оскверняться..."

Стараясь мысль не упустить,
Царевич так разгорячился,
Что не успел он уследить,
Как царь в обличье изменился:

Лицо руками обхватив,
Тот застонал и зашатался,
Внезапный ужас ощутив -
Час кровной жертвы приближался...

Глаза застила пелена,
Взгляд в страшной злобе исказился,
Как будто черный демон зла
В него насильственно вселился,

Как птица в шелковых сетях
Металась непрерывным звоном
Боль в обессиленных висках
Под богадельным капюшоном

Схватив двумя руками меч,
Царь в помрачении рассудка
Снес голову с сыновних плеч,
Застыв во мраке тенью жуткой -

В сознанье гибельный дурман
Безумья страшно прояснялся,
По мере, как родимый стан
Кровавой пеной обагрялся...

И нарастая, как волна,
Безмерной болью раздавалась
Звериных воплей череда
И эхом в залах отдавалась...

Поняв, что это был не сон,
Ведомый собственным кошмаром,
Царь наповал был поражен
Апоплексическим ударом

А за тяжелою портьерой,
Зажав глумливый рот рукой,
Хихикало ночной химерой
Созданье, призванное тьмой...

         ***

(Царица долго не страдала,
Указ прискорбный издала
И за приближенным вассалом
Уж вскоре замужем была...)

P.S.

Все уже было в этом древнем мире
Сменялись колыбелями кресты
И новые актеры выходили
На сцену предначертанной судьбы

И кольца исторической спирали
Свивались в промежуточный узор
И каждым днем надежды и печали
Руководил незримый режиссер

И меж земным покоем и страданьем
Металась вновь прибывшая душа,
Чтобы познать в пределах мирозданья
Вселенские законы бытия

Теперь и наш черед в старинной этой драме
Сыграть свои неведомые роли,
Под свист толпы иль шквал рукоплесканий
Пройти стезей, подвластной высшей воле

Марионетки в жизненном спектакле,
Под занавес - у стойбища могил
Мы сбросим плоть, как временное платье,
Которым костюмер небесный наделил

И унесемся в край иных видений,
Отринув этот мир соблазнов и страстей,
Чтоб где-то в театрах новых поколений
Опять взойти на колесо рождений и смертей...