Люстра

История, в которой возможные реальные события  переплетаются с явно вымышленными, где не назван ни один из героев, кроме Люстры, которая, к удивлению, все видит, запоминает и сопереживает. Впрочем, как и все предметы, нас окружающие. Помните об этом. Обнаруженные совпадения и аналогии по времени, череде событий абсолютно случайны.Невинный плагиат идеи спектакля "Ботинки на толстой подошве".

Светила в праздники и будни,
На всех смотрела свысока,
Cчитала труд cвой очень трудным,
Ты иностранкою была.

Привыкла в роскоши купаться,
Сверкать среди подобных дам,
Теплом и светом наслаждаться,
И отражаться от зеркал.

Тебя купил в Александрии,
Простой российский паренек,
И гордо вез своей богине,
К родной земле, на огонек.

Мечтала ты висеть в Париже,
Но долетела до Москвы,
А дальше, где дома пониже,
И нет привычной суеты.

Туда, где дух провинциальный,
Надежды, веры и любви,
Где чувства и слова реальны,
Где места нет ни злу, ни лжи.

Тебе все были очень рады,
Твой свет, подобно маяку,
Манил улыбкой лучезарной,
Всем, озаряя красоту.

Бывало, только занедужишь,
Уменьшив свет своих очей,
Как он взлетал на верхотуру,
Вставляя лампу в сто свечей.

Хозяйка – та тобой гордилась:
"Подобной люстры - не сыскать!"
Хвалила: «Ах, какое диво!»,
А ты? Всех стала удивлять.

Ты возомнила себя солнцем:
"Хочу горю, давая свет,
Хочу, погасну всем нарочно,
Ты включишь, я отвечу: - Нет!"

Когда, устав, тебя гасили,
Ты превращала лампы в слух,
Они все шорохи ловили,
Слова и вздохи, пыль и мух.

Ему и ей давать советы,
Ты позволяла невзначай:
«Не убраны опять газеты,
И не заварен свежий чай».

Вдруг, стал он реже появляться,
И не включал, как прежде, свет,
Лишь с сыном приходил встречаться,
А ты искала все ответ.

И, испугавшись не на шутку:
«Не я ль причастна к ссоре той?»
Спустилась ниже на минутку,
А окунулась с головой.

В дела, заботы и волненья,
В палитру завладевших грез,
В ее любовные мгновенья,
После которых - море слез.

Но пламенны весною ночи,
Тебе же было невдомек:
Терпеть, не стало уже мочи,
Ведь для нее он стал далек.

Ложилась спать, не зажигая,
Она знакомого огня,
Все поглотила жизнь другая,
В галопе резвого коня.

А ты смотрела и вздыхала,
Не в силах ничего понять,
Горела и… перегорала,
Но лампы некому менять.

Потом тебя совсем забыли,
Ведь появился франт-торшер,
Зеленый и в заморской пыли,
Он откликался лишь на «Сэр».

С ним было скучно, но надежно,
И, как никак, все не одна,
Любил он очень осторожно,
Что б не колола борода.

Смотрел он томно, приглушенно,
Ночь летом очень коротка,
Вставало солнце отрешенно,
Лаская лепестки цветка.

А те лишь покрывались пылью,
И тени старили лицо,
Неужто это было былью,
Иль этот сон забыт давно?

Порой ты снова оживала,
Сверкала на пятьсот свечей,
Она тебя - так натирала!
Ты знала, значит, ждут гостей.

Вновь под тобою стол, закуска,
Вино и добрые друзья,
Веселье, смех, бравада, шутка,
Потом? Тебе смотреть нельзя.

Ночь проходила в полудреме,
Под утро - пары в темноте:
Одни - курили в коридоре,
Другие - бредили во сне.

Она хотела постоянства,
Семью, покоя и любовь,
Не ту, что после ночи пьянства,
А где страдаешь, веришь, ждешь.

А он, собою красовался:
Ведь счастьем одарил сполна,
Добился своего, дождался,
Она довольной быть должна.

Одна поездка чего стоит,
Не в смысле денег, а вообще…,
"Пускай подумает о многом,
Пусть пострадает обо мне".

И в сумраке бродили тени,
И где-то лязгает засов,
"Проверь, не наши это двери?
Пора вставать? Что - 5 часов?"


Они лежат перед тобою,
В своей бесстыдной наготе,
Тогда - под майскою  луною,
Сегодня - на рожденья дне.

О чем ты думала безмолвно,
В тот ранний, погружаясь, сон?
"Когда бывает счастье полным?"
Когда всегда с ней будет он.

В поездке, дома, на работе,
На кухне, в мелочах, в делах,
В болезни, хлопотах, заботе,
И на земле, и в небесах.

И ты смотрела, соглашаясь,
Не зная, что добавить здесь,
Да, кабы так! Какая радость
Была бы...
                Может быть, и есть.

Его приход всегда отмечен
Раскатом смеха, новизной,
Не будет никогда развенчан,
Навек останется родной.

Ты замечаешь, с ним все свято,
Пусть годы чередой бегут,
На глянце тайных фотографий,
Вглядись в глаза - они не лгут.

На каждом снимке - восхищенье,
Той новизной, что снизошла,
И дань столь долгому терпенью,
Она со страстью отдала.

А на других - такая кротость,
Немой вопрос во взгляде том:
"А будет ли спокойна совесть,
И что удержит нас вдвоем?"
 
Потом появится циничность:
"Здесь каждый получил свое",
И не при чем здесь, право, личность,
Глаза прозрели у нее.

Листают старые альбомы,
Ты сверху видишь все насквозь,
Страницы жизненных изломов,
Улыбок и …незримых слез.

Знакомый образ, кто так дорог,
А тот? Из памяти долой...,
Но, ты, не будь такой уж строгой,
Храни, господь, ее покой.

Ждала ты тихих выходных,
Когда, вооружившись тряпкой,
Она ласкала, как родных,
Твои плафоны - чудо склянки.

Был перерыв в его звонках,
По вечерам она грустила,
И только боль в ее глазах,
Тебе о многом говорила.

Померк их блеск, стоит мольба,
И в полнакала светят лампы,
Но, вновь ведет ее судьба,
На авансцену,
                к свету рампы.

Манящий голос, любит лесть,
Ему быть серым кардиналом,
Они с людьми искусства есть,
В лучах их славы, греясь, даром.

Там засветился, тут прошел,
За руку с примой подержался,
Другому - девочку нашел,
А дальше, и в друзьях остался.

Он много видел, всюду был,
Участвовал, не избирался,
Своим среди своих же слыл,
Но интеллектом выделялся.

Устроить, что-то рассказать,
С эпитетами, вдохновенно,
Увлечь, участие принять,
Все честь по чести, все келейно.

За фразой, фраза, как паук,
Он обволакивает сразу,
Он мог быть кандидат наук,
Возможно, по интимным связям.

Он книгу даже написал,
В стихах иль прозе, эка важность.
В ее судьбе он роль сыграл,
Где есть финал,
                по сути - страшный.

Не знаю, видела его?
В софитах выглядит прекрасно,
Похож на образ из кино,
Какого? Никому неясно.

Вниманием окружена,
Но и кумиры есть убоги:
В общении -  одни слова,
А все желанья – однобоки.

Ты наблюдала, как она,
Металась и ждала другого:
Уж, если страсти, то огня,
А счастья – только внеземного.

Увидев, испытав невзгоды,
Ты с ней сроднилась на века,
Готова будь по зову сердца,
Упасть на голову врага.

Нет, он не враг, напротив - мил,
Должна его ты помнить, право,
Он обстоятельства винил,
Что стороной промчалась слава.

Знакомили, как в старину,
Сказали: "Вот, краса - девица.
И, если  сладите к утру,
Тогда, пожалуйста, жениться!"

Не понят всеми он, гоним,
В искусстве легче жить изгоем,
Потрепан бытом и раним,
Судьба свела в ковчег их Ноев.

Ковчег был, правда, на плаву,
Уютно, сытно, ночи сладки,
Вошел он в образ на ходу,
Пытался наводить порядки.

Прожекты - вот его стихия,
И планы - просто  громадье,
Он возомнил себя миссией,
Пришедшим совершать добро.

Витиеваты были речи,
Горьки, сладки его уста,
И вновь надежда, тают свечи,
Сомкнулись тени до утра.

А утром - горькое похмелье,
И два огарка от свечей,
Затихло краткое веселье,
Ушел, не взяв ее ключей.

Душа художника - потемки,
Не видит, в чем его винить:
"Пообещать, еще не значит,
Позволить на себе женить".

С крестом, он говорит о боге,
О верности и чистоте,
О недостроенном им доме,
О детях, о своей жене.

Потом он молвит, что сорвался,
Попутал бес в тяжелый час,
Сбежал, как пес, не попрощался,
Разбил мечты, в который раз.

Он верит, что нашел дорогу,
Она меж храмом и семьей,
И, не боясь, гневит он бога,
Когда кривит своей душой.

Висит букет какой-то странный,
Он скомкан, как прошедший срок,
Он моден и экстравагантен,
Но в нем живет зловещий рок.

Давно известно, время - лекарь,
Ты не заводишься уже,
Когда в морозный день и летом,
Раздастся стук к ней на заре.

Ты перестала удивляться,
Ты - вся терпенье, только ждешь,
Когда не будут расставаться,
Их утром - под собой найдешь.

Ток побежит по старым  нервам,
И напряжение растет,
Последний, хоть он и не первый,
Но счастье искренне несет!

Гори и дальше, освещая,
Даря добро и красоту,
Живи, ни в чем, не сомневаясь,
Свет побеждает темноту!