Портрет. Из сборника

Н.Р.

I

Отголоски далекого, давнего шума.
Вдруг умбрийской тоскою сознанье пронзит,
и диезы грядут невозвратно угрюмо.
Перголезе задумчиво шелк теребит.

Боже мой! Удивительно! Пепельно-строги
и печально-напевны живые струи.
Как заоблачных стран император Пуи
бродят тени безгласные, хладно-убоги.

Неучтиво, тревожно, толпою вослед,
устремляясь навстречу осеннему шуму,
преклоняться они гробовому костюму...
Перголезе пригрезился автопортрет.

II

Кто положил золотую перчатку
в бархат полночный небесной купели?
Тихо, с восторгом, насмешливо, сладко
сдвинули чаши виолончели.

Гордый орел, пустяковая решка,
в смене магических грозных гаданий
так обещаема ваша поддержка
падшим коллизиям воспоминаний.

Кроны дерев то и дело мелькали,
будто забывшие тяжесть боллиды -
в мраморных тогах суровее стали.
Чьи вы союзники, кориатиды?

III

Утешительной прохладой
дерзкий сумрак изукрашен,
вестник нунция не страшен
за двойной оградой башен.

Что ж волнительной заботой,
неуживчивою птицей
восхваляешь позолотой
в храме некого Уффице?

Негой в песнях величальных,
славой в царствующих лицах...
В перелетах моментальных
нам вовек не распроститься.

Вейте, ветры вдохновенья,
да минует нас гаррота!
Неотступные знаменья,
очарованная нота!

IV

Глаза Адепта - светочи примет,
но странно свет невидимый устроен.
Печальной чести разум удостоен -
созвучье грез, молчание планет.

Бутоны ночи распрядут волокна
речитативы, мантры колдовства.
Претят одежды мрачного вдовства.
покинут вздохи траурные окна.

Скажу прости. Веселие избывно?
Какой отвагой споры утрясти!
Разлуки вечной не перенести.
То, что взыскуют риторы - наивно!

V

Родные возгласы и стуки,
исход осознанных творений.
Уймитесь ликторы науки,
развейтесь, бездны подозрений!

Птенец на пепельной подставке,
почто следишь хозяйским взором?
Что уготовано к отправке
уже подвластно приговорам!..

VI

Давно ли смех Вольтера отзвучал?
Ступили скорбно Бруно и Боэций.
Причудлив миг флюидов и проекций,-
пугает нас неведенье начал.

Среди злоречий, каменевших орд
уж правит бал надсмотрщик постылый.
Какую тайну высказал аккорд?
О чем молился гений златокрылый?

Верховных чисел воля и покой,-
иных миров ниспосланные вести.
Подобен дух взыскующей челесте.
Ужо тебе, медлительный герой!

Но не внимай мятущемуся спору,
потусторонней прихоти задач.
С поклоном, пожеланием удач
отдай ключи любезному актеру.

Постыдный ужас пыточной темницы,
твой грозный улей властвует не мной.
Непостижимы "воля и покой"
вновь обретенной, замкнутой границы!

VII

Венец орфических пиров,
тревожно-чудный анемон,
стремишь зиждительный закон
на благодетельный покров.

Неутолимая печаль,
предвосхищение разлук.
Зачем, космическая даль,
я слышу твой сердечный стук?

VIII

Толпы холодных вибраций,
беглый сознаний приют,
тени покойных субстанций...
Чьи это хоры поют?

Кто отрешенной порою
думу лелеет как честь?
Окна и двери открою.
Где ты, летящий? Бог весть!

12-27/II - 1994 г.