Последняя бессонница

***
Бессонница, ты то ещё ярмо.
Твой арсенал – скупая горстка страхов.
И вид твой каждый раз не одинаков,
когда глядишь ты на себя в трюмо.
Передо мною - кадры из кино.
Искусство сна давно забыто мною.
Я сочиняю, мучаюсь и ною.
Прощанье с телом собственным смешно.
На два часа забыться. Ровно в два
проснуться и почувствовать на шее
тугие пальцы яви-ворожеи.
Страх лезет вверх, как из земли трава.
Пассивно ждать, спокойно лицезреть
плоды бессилья с горькою прохладцей.
Я не хочу здесь больше оставаться.
Мне спрятаться бы, спрятаться на треть.

Бессонница, ты пытка из огня.
Скисает время, как продукт молочный.
Пространство же подобно многоточью,
которое забыло про себя
и потерялось в тексте.  Автор нем.
И только сон смеётся надо мною,
Он уплывёт, предатель, параноик.
А это, знаю я, чревато тем,
что вновь родятся строки, и мигрень
проставит ударенья артистично.
Днём это происходит по привычке.
А ночью голова моя – гарем
из мыслей разносортных, пёстрых дам,
павлинов, попугаев-полиглотов.
Бессонница – крик, рвущийся из глотки
и делящий пространство пополам.
На царство тьмы и света. Проводи
меня к воротам ада отворенным.
Ты слышишь звон? Нет, ты не слышишь звона.
Ты сладко спишь. Опять одной идти.

Мешая явь с фантастикой, борюсь
с наплывом нот, моё забывших имя.
Из всех наук, из всех моих алхимий
я выбираю тайный привкус чувств. 
Неужто равнодушие – черта,
присущая всей неживой природе
и всей живой? И голоса пародий
мне в ухо так назойливо бренчат.

Мешая явь с не явью, «я» с «не я»,
иду на дно, считаю дни и слоги.
Сравнив единорога с носорогом,
зеваю и шепчу: «Одна семья».
Вхожу одна в неосвещённый храм.
Боль головная надо мной свершает
обряд, который сильно раздражает.
И кровь течет из всех сердечных ран.
Спать не могу. To fall asleep, упасть
в пучину сна. К чему искать причину?
И арию из оперы Пуччини
поют пещеры, раскрывая пасть.

Бессонница, как твой характер крут.
Спасибо Белле.* Подсказала слово.
Я просыпаюсь снова в пол-второго,
вступая в долгожданную игру.
Кровать – не кров, а вырытый мной ров.
И парами на стенах бродят фары.
Тихонечко потренькивают арфы,
изделия старинных мастеров.
Мистерия. Бессонница. Не спит
со мною ночь, и старый год вдобавок
выходит, как портрет, из тесных рамок,
как призрак из могильных серых плит.
Мистерия. Декабрь собрался в путь,
ему не надо спать, он не умеет.
Он на своей груди бессмертье греет
и смотрит без участья на толпу.
И будет новый день, и новый год.
Я не усну. Вот шесть уже пробило.
Рассвет, пронзив гудком автомобильным,
растопит тишины беззвучный лёд.
Я не усну. В последний день вступлю,
как в тот же храм, но освещённый солнцем.
И, ощутив усталость и сиротство,
я все равно промолвлю вслух «люблю».

* - "О, одиночество, как твой характер крут"
Белла Ахмадулина

31 декабря, 2002 г.