На перекрестке с верой

Верный – это тот, кто верит, и не в строгого, но справедливого дедушку на небесах, а в совестливое начало человека. Ведь совесть и есть благая весть от Бога, освещающая и озвучивающая нашу плоть. Правда, не следует забывать, что мысль о Боге пока востребована большинством людей только из-за того, что они полны страхов. Но никто уже специально не должен рассказывать ребенку о священном нравственном законе, который помогает держать душу в порядке, никто не должен учить его отличать красивое от уродливого, никто не должен заставляет искать точность в мыслях и поступках: мы входим в те времена, когда человек должен совершить эти необходимые действия самостоятельно. Кто хочет понять мир, должен больше вслушиваться в себя – там главная опора и поводырь. Казалось бы, чего проще? Между тем это самое трудное и есть, потому что властвовать другими, а не собой соблазнительнее.

•
Мысль о добре и зле, конечно, основная для человеческого существа. Ложь и истина – аспект содержательный, но абстрактный. Красота и безобразие – форма, вводящая многих в заблуждение. Человек находится как раз между содержанием и формой, поэтому то соединяет их (добро), то отталкивает друг от друга (зло). Отсюда стойкое недоверие к интеллектуалам и красавцам на фоне поисков безусловных страдальцев-добряков.

•
Ритуальное, поверхностное спасает большинство людей от цинизма. Всякая символика есть защита, возможность спрятаться от проклятых вопросов бытия.
В этом смысле обряды всех времен и народов абсолютно едины.

•
Крест не на груди, а в груди каждого из нас. Найти точку, где пересекаются надежды личности и возможности сообщества, среды, где между ними устраняется противоречие, приводящее к ущербу каждой из сторон, было бы спасением. Но нельзя найти ее без распятия, без знания того, что взойдешь на свою Голгофу. Это знание и есть крест, таящийся в глубине души.

•
Иуда предал Христа, разумеется, не из-за тридцати сребреников. Лучший ученик всегда ближе к пониманию того, кто есть кто. Для Христа «я» растворено в «мы» полностью, дух его чист настолько, что беспощадно говорит каждую секунду человеческому сознанию Иуды о его несовершенстве. Желание быть Христом и неверие в такую возможность ни для себя, ни для кого бы то ни было еще подтачивает душевные силы Иуды. Убрать Христа – значит избавить от мук себя и других. Таким образом, получается, что лучшее – тест на состоятельность хорошего.
Сколь многих ужасов можно было бы избежать, если бы люди стремились подняться над собой, а не уничтожить возвышающихся над ними!

•
Учитель не может обвинять ученика. Он может сознавать заблуждения последнего и помогать от них избавиться, чаще всего – ценой собственного страдания. Но требовать мгновенного понимания того,  что не выстрадано учеником, тоже невозможно. А если это вечное терпение никогда не приведет ученика к знанию? Остается только уповать на Бога, потому что учительский дар, как всякий дар, отпущен человеку Богом и нельзя отступиться от такой миссии.

•
Один из любимейших человеческих мифов – миф о поколении. Формальные требования физического возраста диктуются самым жестоким образом. Между тем каждый человек движется по жизни со своей скоростью и вовсе не обязательно увлечен играми ровесников. Но стремление увидеть в другом себя заставляет навязывать кастовые пристрастия. Люди живут и действуют в сравнительно-уравнивтельной стилистике и боятся разрушить ее чуть ли не более всего на свете.

•
У многих представление о счастье основывается на том, что существует некое постоянное сладкое вещество, неравномерно разделенное между людьми, и весь фокус жизненного успеха сводится к умению набрать этого вещества побольше. Причем действия окружающих воспринимаются именно исходя из этой логики, поэтому кажется, что люди только тем и заняты, что отбирают друг у друга это самое вещество – счастье.

•
Говорят, у некоторых народов существовал обычай отдавать царских детей на воспитание к беднякам, дабы те познали тяготы жизни и никогда не потеряли духовной связи с простыми людьми. Прежде чем браться за решение судеб многих, необходимо выдержать урок лишений – кажется, это наиболее верный путь к воспитанию ответственности. Но в то же время история знает и противоположные примеры: когда уже в зрелые годы из благополучия люди уходили в безвестность и аскетизм. И это также свидетельствует об относительности человеческих стереотипов.

•
Один мудрец сказал: жизнь – это дорога, а другой ответил: жизнь – это неподвижность. И они были правы, просто каждый выбирает состояние по вкусу и настроению. И таких «противников» великое множество, потому что не соглашаться друг с другом – самое притягательное для людей занятие.

•
Российскому человеку часто мерещится, что его унижают. То ли это от долгого рабства, то ли от неуверенности в себе, но болезнью самоутверждения, порой кажется, заражены повсеместно. Особенно сильно эта болезнь проявляется в отношениях властвующего и зависимого. Почему-то обязательно нужно устроить так, чтобы были паханы и шестерки. Мысль о том, что можно жить, никого не унижая, многим даже не приходит в голову.

•
«Чтоб добрым быть, я должен быть жесток!» – воскликнул Гамлет. Вопль души, разрывающейся между чувством справедливости и пониманием человеческой ограниченности.

•
Чем дольше человек живет, тем больше он сознает свое одиночество и незащищенность. Сильные духом понимают это раньше других и поэтому мало беспокоятся о необходимости общественного признания, они стремятся не изменить Божьему замыслу в своем предназначении.

•
Не гордись и не отчаивайся. Почему? Потому что не знаешь всего, что есть в мире. Ты пройдешь одно испытание, а за ним последует другое, потом третье, четвертое… И они будут преследовать тебя тем сильнее, чем больше ты станешь ожесточаться. Каждый знак – часть знания, предназначенного тебе, встречай его с благодарностью. А если мир будет так щедр, что пошлет тебе в помощь Учителя, – не мучай себя бегством от него, не предавай никого, живи в согласии с сердцем.

1997