за клюквой

Луна. Окрашено болото
Здесь бледной немочью веков.
В тумане глухо стонет кто-то.
Потерянных материков

В трясину полегли осколки,
Там очертанья стылых луж.
Меж кочек скорченные елки
Трясутся, в ожиданье стуж.

Вот туча поменяла блики
И из воды растет пузырь,
А издали вновь чьи-то крики.
Он лопнул – выдохнул упырь.

И снова вдох, и снова выдох,
Мерцают синие огни.
Блистают, словно в белых гнидах,
Коряги, остовы и пни.

Вот от плеча торчит конечность,
Хозяин весь ушел на дно
И в пальцах скрюченных беспечность
Ему уж видеть не дано.

Безветрие. И ноги стынут.
Иду в кирзовых сапогах
За клюквой, города покинув.
Лелею, тешу сладкий страх.

Дрожит струна в озябшем сердце.
Фонарь не нужен под луной.
И светляки шальное скерцо
Играют на ходу со мной.

Витают над болотом духи
Злодеев древних, добряков.
Я молча ковыряю в ухе.
А будет приговор суров?

Никто ответить мне не сможет,
Торчит застывший перст судьбы
И вурдалак кого-то гложет,
В предверии иной борьбы.

Но не со мной. Иду я мимо,
Шестом нащупывая гать.
Иду дорогой пилигрима
И сам могу и дать, и взять.