Максим Скворцов

    *    *    *
Не является ли Аня дурой,
когда говорит то-то и то-то?
Возможно она и является ей,
но Лена, говоря о том-то и том-то,
почему-то дурой не выглядит…

А Аня… выглядит…
Лена же маскируется, видимо,
потому что не бывает чудес…

Коля, когда хочет казаться умным,
выглядит самым глупым мальчиком на земле.
Алеша, когда обещает так больше не делать,
заведомо врет сам себе.

В свою очередь, Галя –
очень милая девочка.
“маленькой-глупенькой”  называет ее Андрей,
но дурой не считает ее, нет-нет.

Мириады девочек, мальчуганов и клоунов невольных
маршируют по жестяным крышам,
вальсируют на радужных стержнях,
поглощают пластмассовые шары,
выплевывают желтоватых болонок…

Ходят в гости, чтоб оттянуть…
неминуемую кручину.
Коля оттягивает у Ани…

Не оттого ли, что она – дура,
привлекает его больше Лена?
Но… Лена оттягивает у Алеши,
с каждым днем все более уставая
от его вранья самому себе…

Начинает думать, не лжет ли она
себе, в свою очередь,
что Коля ей неприятен…

Только Галя и Андрей
вместе счастливо живут.
Их объединяет труд –
ежедневная работа души…


*  *  *
***вей нет - ***вым быть поэтом!
Гораздо лучше быть ***вым человеком,
но вот поэтом быть при этом охуенным,
для поэтессок то бишь вожделенным!..

Когда мужик - поэт, то *** его простой
совсем иными красками играет
в руках у поэтессы молодой,
когда её на еблю пробивает!

Ей кажется тогда, что опыт весь ея
лишь подготовкой был к соитию с Поэтом.
Она "прыг-прыг" на стержне бытия,
и, знай себе, все думает об этом.

Да только в предоргазменном жару
какая Из не усомнится в главном:
 "Действительно ли я его люблю?
 Действительно ли я ему желанна?"

 И в поэтессиной хорошенькой головке,
 как мандовошки, мысли лишь о том,
 с каким же ей ****атей мужиком;
 с каким же, ****ь, из них говном:
 с Поэтом
 или с Человеком?..


LOVE STORY – 2.

Определенно…
ты когда-то была не ты…
Лукавить не буду,
тебе тот период шёл…

Я вынес всё,
что ты мне уготовила…
Даже дольше, чем нужно
носил я твой рыжий шарфик…

Ты тоже тогда
специально покупала всё рыжее.
ПокупИв, возбужденно носила…
Даже целовались тогда в метро:
Я и моя девочка тридцати лет…
Помнится…
предпочитала ты,
чтобы пусть сверху я, –  но…
…на животе всё же ты…

И я радостно ёб тебя,
мою девочку,
ласково клитор твой теребя…
Видел Бог,
по-ангельски ты кончала!..

Как нравилось мне
твои стройные ножки
под коленочкой целовать!..

Через год,
когда всё уже было плохо,
я купил себе DX-7-ую YAMAH(у)…
…как у тебя…

Подобно тому,
как ты всё рыжее покупала…

С тех пор я никогда больше тебя не ****…


…Постепенно стал я совсем другим человеком;
разучился верить в себя;
стал попсовою проститнёй;
за два с лишним года
заработав на советсткой эстраде
почти четыре тысячи долларов,
неизменно курил сначала только “L&M”,
а потом “Золотую Яву”
с провалами в “Беломор”…

С апреля девяносто восьмого года
стал время от времени
потреблять героин…

Поначалу,
из жалости к Вове,
которого всегда тоже странно любил,
хотя *** мы друг другу сосали
вовсе даже с Сережей…

Супруга ж его в тот момент,
нервно чесалась в своей области…
относительно симпатичной ****ы.

Тут надо заметить,
что  красивей ****ы,
чем у Милы
или милой моей Имярек,
мне еще не встречалось,
хоть это, вообще,
никогда не считалось мною…
критерием… для Любви.

Какова Семицветик,
неведомо мне,
и скорее всего окончЕльно!..

Слишком она поёт хорошо ,
чтобы плакать в постеле ея;
разумеется,
после того, как уснёт.
Не надо нам этих слез…

Я уверен,
все будет путём!
(Только еще пока несколько сложно забыть
имярековы оркосмические конвульсии.)   

Альманах “Я” – это Ты…
С августа этого года
у меня перестала вырабатываться сперма.

Последний же раз я ****ся
всё с той же ЛисЕвой
19-го января 1996-го  года.

В октябре девяносто пятого,
в одном из писем ко мне,
она умоляла “…не разлюблять”;
обещала, что пО смерти
будем навеки вместе…

При случае,
обязательно надо будет проверить…


*   *   *
     В лясу, под куполом нябёс,
     имелся некой цирк,
     и там на танцовщицу зырк
     чостэнько старый пёзъ...

     Он на галерку зачастил
     тому, как восемь лет,
     но не минуло, а почил
     как раз он восемь лет назад,
     а мертвым время "нет"
     обычно сразу строго говорит,
     как только к мамке в зад.

     Еще там был младой солдат,
     который тоже зырк,
     с тех самых пор, как и он почил,
     и от войны как следует отвык.

     Да что солдат, сам пёс стал дик
     не сразу и нэ вдруг:
     сначала просто заслушался
     (что не грех для смертного, право),
     как небесные сферы курлычут,
     а потом уже постепенно стал Ричард...

     Но сёрдце не его львиное,
     танцовщице опора;
     не ея это линия...
     Солдат младой, граф Эполет -
     - предмет ея...

     Он рад бы, да...
     недостает ноги,
     и не одной,
     чтоб стулом быть или столом;
     едва ли вместо ложа
     он может быть предложен
     так же...
     Так что, как же-как же!..

     Но вот разъединились звенья наконец,
     да пруд вдали блестит,
     а эта даль как раз внизу,
     так что опять ничего не грозит...

     Ей-богу,
     лучше бы не этот некой цирк,
     но Третий Рим б существовал
     под куполом (небёс ль?)!
     ...и лучше б пёсич горевал,
     пока еще он Ричардом не стал,
     и не почил (до слёз ль?)...

     А то теперь кто разберет,
     солдат он или граф,
     и кто реальный претендент
     на танцовщицын прах!

     Галерка ж с присвистом свистит -
     - им все равно...
     Хотя бы даже я
     выделывал такие кренделя.
     Хотя бы даже ты!..
     (А уж не ты ли, кстати?..)
     но...
     все равно в посвистах все были бы рты,
     хоть даже бы и не в лясу был цирк,
     а прямо-таки в Грановитой Палате.

     Галера ж Ричарда несет,
     как вермишель
     в несвежий рот…
    
     …судьбы...

     Но цирк в его сердце долго еще проживет;
     ведь он, как и мамка его, чаевых не берет...
     ... в зад тоже он не дает,
     не пускает...
     Видимо, оттого и скучает.


*    *    *

     Зачем, зачем на свет родился
     очередной не Роберт Бёрнс?
     Зачем уже два раза он женился,
     развелся, а теперь и вовсе не ****ся.

     Совсем уж охуел, но все же не ****ся,-
     не кот, не суслик он, не червь, не человек.
     Поэтому даже слеза его никому никогда не отольётся.
     Зачем филфак он так и не закончил,
     вместо того, чтобы закончить физтех?!.

     Этот не-Роберт Бёрнс очень хорошо понимает,
     что стихописание (в его случае) -
     это желание
     дать понять тем,
     кого для стихописания избрал Господь,
     что он избрал их не потому,
     что они не-Роберта Бёрнса лучше,
     а чтобы тот давал им это понять...

     Короче говоря, все смерти моей хотят.
     Даже стишок Д.Д., посвященный мне,
     начинается со строчки:
     "Скажи мне кузнечик, когда ты умрёшь?"
     Что там дальше, я не помню.
     Нельзя исключить, что все хорошо кончается.

     Зачем же ты, сволочь такая, Литература?
     Когда же ты, сволочь такая, мне разонравишься?..



     LOVE STORY.

     А по виду так про тебя не скажешь...
     И не подозревала я,
     что все эти годы грезила о Тебе.
     А ведь по виду не скажешь. Надо же!
     Что называется, не верь глазам своим.

     Ты, кстати, сильный?
     Впрочем, какая разница!
     Я-то ведь лёгкая,
     да и вообще, если не хочешь,
     можешь и не носить меня на руках.
     Что ж я, старорежимная какая?!

     Нет, я не старорежимная,
     я умная, всё понимаю,
     всё чувствую, врубаюсь во всё.
     Могу и дурочкой для тебя побыть,
     и девочкой твоею, и мамой.

     Ты у меня двадцатый мужчина, но я их не любила.
     Я люблю только тебя. Я всегда любила тебя.
     Верила, что ты меня, извиняюсь, найдешь.

     Мы с тобой возьмёмся за руки
     и пойдем по дороге жизни.

     Но, как ты знаешь, Истинная Любовь
     никогда не бывает гладкой и безболезненной.
     Поэтому прежде всего
     мы должны научиться
     делать друг другу больно.

     Мне в этом отношении проще:
     ибо как только тебя не окажется рядом,
     я сразу же стану ****ься с кем-нибудь другим.

     У тебя же задача сложнее:
     ведь для того, чтобы сделать больно мне,
     тебе придется стать совсем другим человеком!

     Но вряд ли этот другой
     будет мне как минимум интересен,
     я уж не говорю о Любви...


        *   *   *
     Ну что ж,
     гниды могут начинать предаваться радости,
     ибо ни что более во души моей gardene не растет,
     окромя, бля, злобы бессильной.
     Но нет, товарищи, мне не грустно,
     просто Я не хочу чтоб поёзия умирала,
     потому что это все-таки ****атая штука,
     хотя даже и в Роберте Бёрнсе
     внутреннее занудство - единственная мера вещей.

     Так и меня в собственных закромах
     ничего нового давно уж не ожидает.
     Последнее, что удивило меня около года назад,
     опять же, после долгого перерыва, -
     это факт существования Светы,
     но и с этим пришлось смириться...

     Вообще-то, я ненавижу Искусство,
     потому что я - Человек!
     Но кто-то же должен вести дневник Тани Савичевой!
     Кто-то же должен быть слабой, но честной девочкой
     в этом умирающем городе!
     Кто-то же должен знать рецепт всеобщего счастья!

     ...но... только тогда ее никто не должен ебсти,
     а то от этого в бабах развивается эгоизм...


*   *   *
 Что-то всё-то ко всему-то меня обязывает,
 да только я все равно ни *** не делаю!
 И не ведаю я, что меня с тобой любимая связывает,
 да и кто ты мне, собственно, чтобы волосы как пО ветру, нервы я?..

Как, собственно говоря, звать-то тебя, ****а моя Патрикеевна?
Отвечай ужо, коль решила, что я тебе что-то должен!
Ты, ****ь, заебала в конец; такую в душу ***ню посеяла, -
третий год пошел, как не вынимаю кинжал из ножен!

И, ****ь, объяснить-то тебе ничего решительно невозможно,
потому что уши твои неизвестно где расположены.
Когда же ты говоришь, то мне, в свою очередь, слушать тошно,
ибо я считаю, что всё ***ня, кроме музыки моей флейты кожаной!..