Дуб

Перевернувшееся под вечер солнце, ещё летом взошло золотыми лучами, а теперь, уже ярко заколосилось хлебом.
Меня обуревал жёлтый Винсента, с его одиноко стоящими подсолнухами. Со стороны, мой бег выглядел как припадок эпилептика, обезумевшего от неожиданного приступа вангоговской болезни. Но стоять в поле, я не мог. Со мной всегда так: хочется сойти с ума, бежать до горизонта и, выбившись из сил, упасть на краю поля и лежать, вдыхая горячий воздух свободы, и глупо радуясь чему-то ранее невиданному.
Он стоял, возвышаясь надо всем этим золотом зеленью своих дубовых листьев - одинокий исполин, вросший корнями в непаханую землю. Никому ненужный, щедро раскинувший свою могучую крону посреди бескрайнего поля.
Когда все его сородичи давно уже убежали в молодую дубраву, на краю леса, он продолжал оставаться на месте: под дождём, под снегом, обдуваемый со всех сторон света - последний из них.
- Почему ты здесь?
- Я здесь родился.
- Зачем ты здесь?
- Я нужен.
- Кому? Ты одинок, как перекати-поле, гонимое ветром в поисках оврага.
- Ночью я нужен птицам, они слетаются ко мне отовсюду и ночуют у меня на руках, до восхода; утром в моё дупло прибегает белка и прячет свои сокровища; днём измученный полуденным солнцем, в моей тени отдыхает лось; а вечером зайцы прячутся за моей спиной, подальше от леса и голодных волков. Да и ты... начнись сейчас дождь, не остался бы, стоять в поле...
- Ты большой и добрый, но кому нужна твоя доброта, ведь придут осенью к твоим ногам свиньи, и будут есть твоих детей и хрюкать от удовольствия, и рыть носом землю и грызть твои корни... и никто не придёт помочь тебе. Бежал бы отсюда: один – в поле не воин.