Вишня

Дверь открывалась и закрывалась по несколько раз на дню. Свет то загорался, то гас, но взгляд всегда останавливался только на одной точке. Может быть чуть дольше, чем следовало, вожделея объект всеобщего обожания – вишнёвое варенье.
 Опустевшая банка была аккуратно вымыта и бережно поставлена на полку, но взгляд, ещё некоторое время, по привычке искал в холодильнике её священный образ.
По весне от желающих выкопать яму не было отбоя: каждый норовил внести свою посильную лепту в посадку вишни. Так или иначе, но когда она выросла, найти того, кто бы признался, что делал это, оказалось невозможно.
В летний период, делегации из соседних домов ходили как по расписанию: с утра, до вечера. Такой вишни, ни у кого не было. Привезённая откуда-то из далека и купленная на Выставке Достижений Народного Хозяйства, она воистину являла собой эталон вишни, в понимании дачника. Высокая, раскидистая, ровная, она ярко выделялась из всего однообразия картофельнополевых культур украшающих приусадебные участки.
Когда вишня впервые зацвела, даже староста деревни пришёл посмотреть на эту красоту, и всё не мог вспомнить, где же он её видел в далёком сорок шестом.
Удивительные розовые цветы, которыми она так изумительно благоухала, оказались ещё и махровыми. Она была похожа на розовый шарик из сахарной ваты, насаженный на тоненькую деревянную палочку.
А когда цветы облетели, никто не решался приблизиться к ней, боясь утонуть в розовом цвете, растёкшемся лоскутками нежного шёлка.
Кто первым тогда начал плеваться, этого тоже никто не помнит. Горько-кислые вишенки оказались совсем непохожими на те, что были в той банке. И лишь Басё, назвав её в своём хокку сакурой, окончательно утвердил нашу безграничную любовь к сладкому.