Мимолетность

Я, поцелуй с запретных губ сорвал,
Как розовый бутон в чужом саду.
Его, в янтарной глыбе рифмой изваял
И поклонялся пламенно, как чуду.

Я, капище воздвиг, а в нем алтарь,
Наос украсил вешними цветами.
О, как торжественно сиял янтарь,
Когда молился я с зажженными свечами!

Укрытый мраком, темной ночи
Кумиру губы мазал я слезами.
Стихами жертвы приносил в тиши
Из сердца, выдирая их с корнями

И, как мучительно я ждал заката,
Светило за медлительность пеня,
Чтоб в храме стать у алтаря и ждать ответа
В кругу магическом священного огня.

Молчал мой идол, – в чем секрет?
Я домовых вопросами пытал,
И в вещих снах своих искал ответ,
Я письмена и свитки древние читал.

Но вот, его мне кто-то прошептал
В торжественной тиши у алтаря
-Найди волшебный амулет, магический кристалл,
Чтоб истину увидеть в янтаре!

Изрыл в округе древние курганы,
Просеял толщи ветхих словарей,
У пришлых цыган клянчил талисманы,
Лихих воров ограбил главарей.

Нашел я, все же, дивный амулет
На первый взгляд – невзрачный камень,
В себе таил он бездну лет
Небесный свет и первозданный пламень

Вот у алтаря застыл коленоприклонен
И вижу - в янтарной глыбе слов,
Волшебным светом чистым озарен,
Кумир мой дивный тает без следов.

Где идол мой сиял златоснежный,
Присела Муза с лирою лукавой.
Эраты вижу абрис нежный
Печальный внемлю голос роковой:

-Любовь-цветок души, небесный дар,
И самоцена, - в ней богов печать!
Она всегда внезапна как удар,
Всегда стремится все с нуля начать.

Ты любишь? В этом вся твоя отрада.
Лишь в ней душа твоя вполне жива
И богоравна, какая может быть еще награда?
Ведь все иное суета, всего слова!

Я прошептал: - А, если нет любви взаимной,
И нет надежды до скончания век,
Томим тоской глухой и ревностью напрасной,
Роптать не в праве бог и человек?

-Счастьем, любовь взаимная зовется,
Но недолговечно и призрачно оно,
Не любят боги со смертными делиться
Вечностью с блаженством заодно.

А Ревность, она не свойственна богам,
Средь нас ее близняшка – Зависть.
Она меня сюда спускала по ночам,
Ей по душе раздор, наветы, месть.

Ушла как сон, как утренний туман,
Растаяв в сизой дымке голубой
И озарения, мой заветный, талисман
По-божески, небрежно унесла с собой.

Создали нас боги смертными людьми,
Чтоб вечностью своей блаженной
Возвыситься могли над мимолетными,
И за суетность нас пенять с грустью лицемерной.

Но я всегда упрям и своенравен,
И беззаветно, безответно мог любить,
И если верить Музе,– я богоподобен,
А это значит - я могу творить!

С запретных губ, с губ любимых
Нарву букеты мыслимых цветов
И рифмой изваяю не надменных,
Доступных мне земных богов.

В наос воздвигну в круг у алтаря,
Им губы буду мазать кровью со слезами.
И что бы однажды, в священном блеске янтаря,
Они ожили звездными стихами.

Я так на трон в Олимпе Зависть возведу
Она присуща и Зевсу – божьему царю.
И тем богов на землю грешную сведу
И мимолетностью людскою одарю.